Привет рогатому!
Шрифт:
– В шортах, а вообще это не ваше дело! – разыграла скромнягу, как Ленусик, отказавшаяся раздеваться при трех бабах и примерить вечерний наряд.
– Вот в них ты вернуться и должна.
– Что, я голая меж мирами прыгать буду?
– Так ты голой сюда?
– Герман отстал от провизии, которую проверял на телеге и обернулся.
– В шортах. В маленьких. – Уточнила я. – Короче, гады одни раздетой почти сюда притащили.
– Ну, положим, не притащили, ты кулон сама одела. – Вожак разулся и лег на одеяло, в это время вся его команда уже растянулась
– Иначе перебросу не быть. А тебя к этому видать подтолкнули.
– Сорочка! Сорочка?! – засопела я, вспоминая странную жаркую ночь и громкий телевизор у Степаненко. – Бес! Черт! Дьявол! Попадитесь мне!
– Так чего делаем, Галя? – Герман с котелком под воду стоял в ожидании указа.
– А что из продуктов есть? – он перечислил, получил мои указания и отправился исполнять, подняв двух здоровяков-поварят с их мест. Посмотрев на них, вспомнила, что дома могу перехватить что-то съестное, а потом отреклась от этой идеи. Тратить одну отправку на еду глупо. А вот на специи – нет.
– Эй! – гаркнула я на засыпающего барона.
– Короче, вам чтобы меня отправить, что нужно?
– Кулона твоего коснуться. – Сонно произнес он.
– То есть кабинку мне нужно сделать… А кулон должен быть на мне?
– На тебе.
– Порядок, - потерла я ладошки. – Значит, вам я не верю, делайте кабинку закрытую, кто полезет подглядывать - будет сожран в лесу комарами, так я еще гадюку подложу. Все ясно?
– Всем, - молвил вожак не столько, чтобы мне ответить, а чтобы других в известность поставить. А заодно и меня заткнуть.
– Эй, благородные! Я готовить не буду и подсказывать поварам также, если вы меня домой хотя бы пять раз не отправите. Ну же!
Не знаю я, почему они из дома не просят готовую еду присылать, а услышав о возможностях репеллента, дезодоранта, порошка стирального и шампуня обрадовались как малые дети, и на появившуюся у меня возможность шантажировать откликнулись с особым рвением.
Шалашик возвели, меня внутрь шалашика задвинули, дали время раздеться и не лезли подсмотреть. Первым в мир реальный меня Герман послать вызвался. И стою в единственном предмете одежды, в шалаше, закрывающем по самые плечи, выставив кулон для активации. Стою и думаю, что если получится вернуться домой, то первым делом шортики поменяю на закрытый комплект белья, а вторым - загружу в аптечку все что можно и нельзя, чтобы проверить. Если получится вернуться в кабинет, где меня откачивают или же уже оперируют, буду вспоминать о здешних мужиках с особой теплотой душевной. Только бы не вернуться в морг к патологоанатому, уже вспоровшему мне живот.
А если вообще ничего не получится, и стою я здесь в одном белье как очень «умная» девушка, тогда… Тогда, я скажу, что они плохо обо мне думали и сами виноваты в отсутствии репеллента, порошка, дезодо…
Не додумала, Герман кулона коснулся, и ура! Я в своей квартире!
– Тридцать секунд! – провозгласила я на пути в ванную. Взгляд в зеркало урвал значительную часть времени. Так что воротилась я с аптечкой в руках в той же детали одежды, но с очень большими глазами.
– Галя ты чего? – удивился Герман все еще стоящий у шалашика.
– Увидела себя в зеркале.
– А разве ты не так выглядишь постоянно.
– Что? Нет, конечно!– я осмотрела свой улов, с радостью отметив, что теория набитого мешка действует. Все взятые медикаменты остались в аптечке, и сюда я не принесла пустую сумку. – Следующий!
В следующий раз успела переодеться, у меня ж чемоданы, собранные до сих пор в спальне лежат. А затем со спортивной сумкой ограбить шкафчики с бытовой химией. Следующую вылазку точно осуществлю за своей одеждой. Подумав об этом, поворачиваюсь в своей квартире на шорох и замираю.
Двое остолопов - один повыше, другой пониже - с моей оргтехникой и кухонным комбайном в руках застыли посередине комнаты.
– Я тебе говорил, кто-то в квартире есть! – восклицает что пониже.
– Смотри, как орудует!
– Парни, это моя квартира!
– кричу я как заправский вор, прежде чем исчезнуть.
Черт! Порнопривидение из меня вышло то еще и неизвестно, от чего у них глаза круглее стали. У меня же они как блюдца. Какие-то криминальные лица, а попросту уроды, квартирку мою чистят внаглую, а значит и шкоду могут умыкнуть, если не умыкнули! А я им еще и пожитки мои по чемоданам разложила!
– Галя,- глядя на меня, забеспокоился барон, - что случилось?
– Аааа! Кто из вас лютее некуда? – сбросив с себя сумку, завопила я.
– Да, вот Лютый и есть. – Вожак махнул в сторону темного и дремучего мужика, разлегшегося в двух шагах от него.
– Подать мне Лютого!
– Чего тебе? – тот нехотя поднялся.
– Слушай внимательно! Сейчас перемещаемся, берешь двух ворюг за барки и выдворяешь за дверь моей квартиры. Да так, чтоб больше не воротились. И уложись в тридцать секунд. Понял?
– Да, с ворами строго надо.
– То-то же! Кто следующий перебрасывает, я должна родное имущество спасти от разграбления! Мужики, поживей!
– Да я и могу, - крепко сжав мою ладошку, Лютый второй рукой коснулся кулона.
***
Как только соколы набрали высоту и окружающие звуки лесов и полей сменились свистом, бес ощутил на своей руке все возрастающую пульсацию семейного браслета. Нардо не желал носить привилегированных и от того очень массивных признаков рода, а потому давно сбросил их на запястья верного и ни на шаг не отстающего слуги. Теперь о всех событиях в родном мире и родном доме черт узнавал от беса.
– Не догнать вам Галю, хозяин. – Веселясь, сообщил бес. Хоть ветер и свистел в ушах, они слышали друг друга четко.
– Почему не догнать? Мы всего в паре километров.
– Вас на трапезу вызывают. – Помощник вскинул руку с семейным браслетом Нардо, камни которого теперь горели красным светом.
– Ваша матушка без разрешения главы семейства на обед пригласила вашу бабушку. И под крышей вашего дома назревает скандал.
– Вот чертова семейка! – в лучших традициях Гали произнес Нардо.