Привет, Яга! – 3
Шрифт:
У меня появились странные предчувствия. Я глянула на побелевшее лицо Василия и поняла, что он подумал о том же.
– Как вам ковер-вертолет? По вкусу пришелся? – улыбнулся Дрёма.
Я ошарашенно кивнула.
– А Город Золотой? Это мое любимое место… Племяшка тогда сказала, что вы до-о-олго (Дрёма зевнул случайно) моими гостями будете, вот я и постарался, да что-то потом не вышло…
Васька начал потихоньку сжимать кулаки. Теперь настал мой черед незаметно пинать его под столом и держать за руку. Однако о том, что снилось в шатре моему помощнику, Дрёма
– Тут ведь, оно как получается? Иногда человечку твои фантазии и не нужны. Ты ж не один работаешь, а вместе с тем, что там вот скрыто!
– Еще одно несильное постукивание по лбу Васька опять умудрился пропустить. Вот так дедуля! – Ты ж только удрёмываешь человечка, - продолжал он, - а человечек, глядишь, и сам чего надумает, пока засыпает. Вот я не так давно мимо вашей избушки проходил на Светлой Сторонке, да к вам обоим заглянул…
Васька резко встал, и я была вынуждена заминать опасную беседу.
– Знаете, ваш золотой город – просто шедевр!
Старичок вяло улыбнулся. Он постепенно менялся, как будто замирал. Маки на его венке распустились и теперь неестественно алели в неярком свете Обратной Стороны.
– Люди обычно забывают большую часть из того, что мы с Фантазией им дарим, – заметил он. – Это печально. Я рад, что вы не забыли. Это были мои особенные творения.
– Знаете, жалко, что такие классные картинки вы создаете только для одного человека! – заявила я, вспомнив прекрасных животных из того сна. Очень захотелось нарисовать их, но я не умела. – Вы, лучше, подарили бы эту красоту не мне, а какому-нибудь художнику, - начала рассуждать я вслух, - он мог бы написать картину. Или поэту, музыканту.
Дрема кивнул, понимающе. Он все меньше напоминал добренького старичка.
– Если вы не против поделиться… - прошептал он, наклонившись к моему уху. Странно, от него начинало ощутимо тянуть холодом. Я поежилась, но бодро продолжала, так как мысль мне понравилась.
– Конечно, я не против! Будет жалко, если такие идеи пропадут. И Василий будет не против. Не знаю уж, чего вы там для него придумали, но он точно под впечатлением. Потом, правда, он с палаткой дрался… - я поняла, что зашла не туда. Незачем ссориться с милым старичком, который просто помогал своей племяннице. Да и кончилось ведь все хорошо.
– Я подумаю, какие годы человеческой истории выбрать для этих образов и кому их подарить… Поэты и музыканты… - задумчиво протянул Дрёма, и маки на его венке заколыхались под порывами невидимого ветерка. – Обычно я не повторяюсь, но тут, пожалуй, сделаю исключение, - продолжал рассуждать мой странный собеседник.
– Пошли-ка, лучше, от него подальше, - потянула меня за руку Маринка.
– Ты чего? – удивилась я. – Твой дядя классный. Веселый такой. Был. Сначала.
Я посмотрела на Дрёму. Он сидел, закрыв глаза, и что-то тихо бормотал. Его лицо постепенно худело, превращаясь в маску черепа, а маки на венке начинали вянуть.
– Пошли-пошли! – настаивала Маринка. – Это уже не Дрёма, а Сон. Не видишь, что ли?
– И что? – не поняла я.
–
Я хотела послушаться, но белая маска, которая все четче проступала на лице Сна, притягивала взгляд, не давала оторваться.
– Да пошли же! – Маринка тянула меня уже серьезно, а я все ждала, когда же он откроет глаза. Сухой черный венок на голове оттенял белизну кости, которая светилась изнутри. Покой и умиротворение разливались во всем мире. Две луны – синяя и белая – глядели на меня свысока, смешивая свои лучи. Они не казались больше холодными…
Меня вдруг резко вырвали из странного оцепенения, и я почувствовала теплые руки Василия. Он тряс меня.
Я огляделась. Сижу на полу, в другой комнате, вокруг столпились Маринка, Иван и мой помощник.
– А вы уже доругались? – спросила я и поразилась, как тихо это прозвучало.
Все задвигались и зашумели.
– Да мы же не ругались! – заявил Иван. – Я просто объяснил, что с нами опасно, так что Маринчик дома остается.
Перевертыш глядела в сторону, не давая комментариев.
– Я тебе вещи собрала в дорогу, - проговорила она наконец.
– Не будем прощаться. Обязательно возьми все, что найдешь в своей комнате на столе, а мне пора.
Резко развернувшись, странная девушка ушла по коридору, сердито постукивая каблуками.
Полчаса спустя мы были готовы к выходу. Иван появился чуть позднее. Любимая, судя по всему, позаботилась о его экипировке. Мощные плечи обтягивала куртка, напоминавшая кожаную броню, а на шее болталась серебряная цепочка.
– Это Маринчик мне оставила… Вместе с вещами. Я надел, типа, на память, - объяснил он.
Я присмотрелась. Красивая подвеска из светлого металла была похожа на ладанку. По ней вился золотистый узор.
– Спрячь под куртку, чтобы не потерять, - посоветовала я Ивану, и он тут же запихал подарок поближе к сердцу.
– Нам стоит поторопиться, - сказал Василий. – Пол ночи потеряли за разговорами.
– А мы успеем до рассвета? – испугалась я.
– Должны успеть. Марина сказала, тут недалеко, и дорожку нам проложила.
– Опять недалеко! – пробормотала я, закидывая за спину свою поклажу.
Наш отряд, усиленный целым богатырем, казался мне теперь непобедимым.
Глава 5. Долго ли, коротко ли
Вера в упырей связана с представлениями о существовании двух видов покойников: тех, чья душа после смерти нашла успокоение на «том свете», и тех, кто продолжает свое посмертное существование на границе двух миров.
Считалось, что упырями становятся люди, бывшие при жизни оборотнями, колдунами или же те, кто был отлучен от церкви и предан анафеме – еретик, богоотступник, некоторые преступники, например, маньяки.
(Славянская энциклопедия)