Привидение-мамочка
Шрифт:
В дом вползали ночные тени, а девочка то плакала, то опять засыпала. Прозрачной женщины в комнате не было. Наконец дверь скрипнула, и она появилась. За ней шли две собаки. Одна несла в зубах узелок, в который была завернута бутылочка с едой, другая одеяло. Вероятно, детского одеяльца не нашлось и поэтому собака тащила за собой огромное одеяло, часть которого волочилась по земле. Повинуясь безмолвному приказу женщины, одна из собак запрыгнула в кроватку и положила бутылочку рядом с ротиком Клаудии. Голодная девочка, почувствовав запах молока, не просто заплакала, а завопила, но дотянутся до бутылочки с соской не смогла. В свои четыре месяца она умела только переворачиваться, но никак не ползать. Девочка кричала, женщина опять начала заламывать свои прозрачные руки, а собака с одеялом вдруг завыла, за что и была тут же наказана гневным взглядом женщины. Взгляд подействовал отрезвляюще. Собака тут же вспомнила о своих обязанностях, заскулила и подтащила одеяло ближе к кроватке. Но это все на что она была способна. Естественно, что поднять одеяло и укрыть им малышку она не могла. Тем временем маленькая никак не успокаивалась. Запах молока, еды, которая была так близко и так недоступна, заставлял ее кричать все сильнее и сильнее. Видимо женщина опять что-то приказала собаке, доставившей бутылочку. Пес подтолкнул бутылочку прямо к ротику голодной крошки, но видимо не рассчитал свои силы и соска вошла глубоко в рот малышке, девочка подавилась и начала опять, который раз за этот недолгий день, задыхаться. Собаки завыли в два голоса, но женщина не обратила на это внимания. А зря. Собаки выли так громко и похоронно, что кто-то не поленился открыть ворота, пройти заросший травой участок земли перед замком и громко бранясь, запустить
Дом покупался и тут же продавался. Немалую роль в этом играла женщина-призрак, которая стояла сейчас перед детской кроваткой.
Клаудия была очень маленькой, но это не значило, что она была безмозглой. Скорее наоборот. Уяснив, что плач почему-то сегодня на взрослых не действует, она решила сменить тактику. Глядя прямо в глаза женщине, кроха начала гулить и гукать, а потом даже разулыбалась. Впрочем, не получив ответной улыбки и слов обожания, она чуть снова не заплакала. Ну кто поймет этих больших и заботливых великанов. Женщина, стоявшая возле кроватки, вместо того, чтобы улыбнуться Клаудии в ответ, вдруг беззвучно заплакала.
Прозрачные слезы катились по ее лицу и исчезали неизвестно куда.
Между тем девочке вынужденная диета изрядно надоела, и она опять начала плакать.
В осенней тишине звук из разбитого окна доносился далеко-далеко. Собаки,решив, что хватит малютке кричать соло, решили присоединиться. Трио зазвучало изумительно. Так изумительно, что вот- вот должен был прибежать кто-то из не очень ближайших соседей. Периодически чей-то голос вырывался вперед. То малышка заглушала своим ревом собачий вой, то собачки объединяли усилия и…Все это время женщина стояла не двигаясь, лишь время от времени глаза ее тревожно перебегали с кроватки на разбитое окно. Наконец она видимо приняла решение. И… Исчезла из комнаты. Впрочем, тут же появилась назад и, дав неслышный приказ собакам, опять исчезла. Собаки тут же замолчали и одна за другой запрыгнули в кроватку. Малышка еще немного похныкала, и заснула, согретая с двух сторон собачьими телами. И в комнате ненадолго воцарилась тишина. Прошло не больше часа, как вдруг с улицы послышался звук подъехавшего автомобиля, хлопнула дверца и, послышались шаркающие шаги. На некоторое время шаги стихли, как будто человек, идущий к дому-замку, был очень стар и ему потребовался отдых. Вот так, отдыхая и снова возобновляя свой путь, кто-то неуклонно приближался к входной двери. Девочка спала, собаки же уже давно проснулись и сидели около двери, ведущей из детской, настороженно подняв уши. Одна из них попыталась тявкнуть, но тут же замолчала, услышав, как заворочалась и захныкала во сне Клаудия. Хлопнула входная дверь и снова наступила тишина. Собаки заволновались еще сильнее. Гость, вошедший в дом, двигался в странном ритме, два-четыре шага и тишина минут на пять, но все же двигался. Когда до детской осталось несколько шагов, собаки не выдержали и залаяли во весь голос. Девочка, конечно же, мгновенно проснулась и подняла крик. Шаги замерли, а в комнате снова появилась призрачная хозяйка дома. Собаки тут же успокоились и радостно завиляли хвостами. С малышкой же дело обстояло не так просто. Ее нисколько не успокоило появление в комнате женщины. Наоборот, увидев, что в комнате появился кто- то, кому можно пожаловаться на голод и холод, она заголосила еще громче. А тем временем, неизвестный, с таким трудом добравшийся до детской, повернул ручку на двери и, наконец, вошел. Это был один из похитителей. Тот, который выжил в аварии. Вид его был страшен. Он двигался как зомби, да собственно и был им сейчас. Женщина-призрак двигала его руками и ногами. Не единой эмоции не отразилось на его лице, когда он неумело пеленал малышку, кормил ее из бутылочки, укрывал одеялом. На эти нехитрые действия он израсходовал, видимо, последние силы. Приказ женщины-призрака застал его когда медсестра только вышла из палаты, поставив ему капельницу после операции. Неумело вытащив иглу и кое- как остановив кровь, он двинулся прочь из палаты, понукаемый приказом. Уже выходя из больницы, он упал и поднялся лишь после того, как хозяйке замка пришлось сделать некоторые ментальные усилия. Было ясно, что пешком до дома-замка ему не добраться. Пришлось женщине сделать так, чтобы раненный смог уехать на первой же пустой машине, до которой смог доковылять. И вот теперь он здесь. Когда хозяйка попыталась заставить его вместо разбитого стекла вставить, что ни будь другое, он просто упал, не дойдя до окна. Хозяйка замка укоризненно покачала головой, но делать было нечего, этой ночью детская будет открыта всем осенним ветрам. Впрочем, девочка была укрыта. И осенние туманы, и непогода,были ей не страшны, тем более что собачий дуэт уже занял свое место по двум сторонам от спящей. А вот что делать с раненным? Мужчина дышал тяжело и хрипло. Если оставить его в таком состоянии, да еще под разбитым окном, он может не дотянуть до утра.Прошел час.Потом другой. Женщина не предпринимала никаких действий, но и не уходила из комнаты. Вдруг послышался шум подъехавшей машины, и комната озарилась всполохами полицейской мигалки. Чуть погодя послышался шум открываемой двери, и холл первого этажа заполнился шумом голосов. Голоса принадлежали двум или трем людям.
Они о чем - то спорили. Собаки, охранявшие сон малютки, давно проснулись, но даже не попытались подать голос, подчиняясь взгляду женщины. Даже раненный начал проявлять какие-то признаки жизни, видимо услышав сквозь свое бредовое состояние голоса людей.
Вдруг один из мужчин присвистнул, и в холле первого этажа на некоторое время повисла тишина. А потом сказал, чуть понизив голос.
– Я не знаю, как насчет младенца или чьи там еще крики послышались мистеру Грегу, но вот то, что здесь совсем недавно прошел человек, истекающий кровью, это абсолютно точно.
И эти капли крови ведут на второй этаж. Давайте-ка я…
– Нет, Стив, мне все это не нравится. Давай ка я вызову подкрепление, - проговорил голос, принадлежащий второму мужчине.
– Глупости. А если там наверху ничего нет? Сюда примчится куча народу и поднимет нас на смех. Как в прошлый раз. Да и Элли…Элли, что с тобой? К чему ты прислушиваешься?
Я, например, ничего не слышу! Элли…
– Тихо, - послышался женский голос,-Я действительно слышала хныканье младенца!
Но такое…Вот снова! Разве вы не слышите?
– Я не слышу.
– сказал мужчина, которого назвали Стивом,-Да чего тут гадать! Давайте поднимемся на второй этаж и все станет ясно. А ты Филл, если решил осторожничать, оставайся здесь. Если что, мы тебе свистнем, и ты помчишься вызывать подкрепление.
Так и поступили. Один из мужчин остался внизу. А женщина с мужчиной начали подниматься по лестнице. Они успели сделать лишь несколько шагов наверх, как ступеньки угрожающе заскрипели, и сверху посыпалась труха.
– Вы как хотите, а я дальше не пойду. Вызывайте бригаду. Пускай они укрепят лестницу, и тогда… - проговорила женщина, спускаясь назад.
– Ну, Элли, от тебя я этого не ожидал! Я еще понимаю, когда Филл осторожничает, но ты…Ну что же, - увидев, что женщина спустилась с лестницы и подошла к Филу, подвел итог Стив-продолжайте дрожать от страха! Я пойду тогда один.Сказав это, Стив резво взбежал еще на несколько ступенек. Казалось, до коридора второго этажа было уже рукой подать, когда лестница вдруг рассыпалась на отдельные дощечки и труху. Перила с правой стороны рухнули, а левые стояли как ни в чем не бывало. Это и спасло Стива. Он
Пути господни неисповедимы и поэтому нет ничего удивительного в том, что не прошло и двух дней, как раненный и прихваченная на всякий случай спасателями пеленка, были опознаны безутешной няней. Жернова правосудия мелят очень медленно, но в этом случае свою роль сыграло то, что семья девочки была не просто богата, а очень богата. Пеленку было очень легко опознать. Даже в том состоянии, в котором ее нашли под кроваткой, она задерживала на себе взгляд. Когда Клаудии было два месяца, был приглашен самый лучший фотохудожник. Результаты его то трудов были нанесены на пеленку, и возле каждой фотографии стояло имя девочки, написанное огромными буквами. Впрочем, так была оформлена не только пеленка, но и все остальное белье девочки. Фантазия богатых людей не имеет границ! Но, к сожалению, дальше опознания пеленки следствие не продвинулось. Раненный был без сознания. А в короткие минуты просветления, нес всякий бред, о собаках, прозрачных женщинах, старых домах.
Возле раненного сидел специальный человек, который записывал все слово в слово, но до сих пор не было никакого упоминания о девочке. Даже в самых туманных бредовых воспоминаниях, раненный не назвал ни одного имени своих погибших сообщников и не упомянул похищенную малютку.С момента похищения минула уже неделя, а результатов все не было. Отец девочки, один и вместе с Филом и Элли, несколько раз съездил в тот дом, но дальше холла первого этажа его исследования не продвинулись. Элли уже сомневалась, что слышала плач ребенка. Однажды, где- то неделю спустя, к старому особняку подъехала женщина. Это была мать девочки. Она ушла тайком из дома, предварительно добавив сиделке в чай снотворное. Полуобезумевшая женщина знала, что если муж узнает, что она была здесь, то он примет все меры, чтобы она уже никогда не вышла из дома одна. В этой семье были свои сложности, которые невозможно было устранить даже очень большими деньгами. Женщина робко вошла в дом и почувствовала, что сейчас упадет. Слишком много сил ей пришлось потратить на то, чтобы выбраться из дома и добраться сюда. Сев на пол и отдышавшись, она огляделась. Дом не дрожал и не осыпался. Все было тихо. Но, тем не менее, доступа на второй этаж по-прежнему не было. Пол был грязным, но Ирен, так звали маму девочки, не проявила никаких эмоций, увидев, что теряя сознание уселась в самую грязь. Наоборот, какая то мысль, связанная с этой грязью, мелькнула в ее мозгу, и она изо всех сил пыталась задержать ее в своем угасающем сознании. Это было очень сложно, мысли метались не останавливаясь и очень хотелось спать. Чувствуя, что глаза ее вот-вот сомкнуться, Ирен начала бить себя по щекам. Очень сильно. На какое-то время это помогло. Она даже смогла подняться и пройти туда, куда почему-то никто до сих пор не догадался сунуться. В подвал. До подвальной двери оставалось всего ничего, когда Ирен поняла, что снова начинает засыпать. И тут она засмеялась! То-то ей показался вкус у чая странным. Она напоила сиделку чаем со снотворным, не зная, что та уже раньше насыпала в ее чашку тот же самый или почти тот же самый порошок! Смех взбодрил ее на какое-то время, она попыталась еще вспомнить о чем-то смешном и приятном, но мысли опять начали путаться. Тогда она начала щипать себя, но так и заснула, чувствуя боль от бесполезных щипков у себя на руках. Пробуждение было тяжелым. Болела голова и очень тошнило. Ирен подумала, что она все еще в клинике. Ее крошка родится еще нескоро, и тошнота будет ее мучить и мучить. Голова раскалывалась так, что было страшно открыть глаза. И было очень холодно. «У меня наверно опять был приступ, - вяло подумала женщина-а это его последствия». Женщина попыталась нащупать и натянуть на себя одеяло, но у нее ничего не вышло. Она удивленно открыла глаза, недоумевая, где медперсонал, который обычно прислушивался и присматривался ко всем ее движениям и желаниям. Она открыла глаза до упора, но ничего не увидела. Было абсолютно темно. Ирен пошарила под собой. Она лежала на кровати. Наверно такая кровать была у родителей Ирен. Правда, вряд ли они спали на ней без матраса. От голых пружин болела спина. По- прежнему ничего не понимая, женщина начала приподниматься. Рука скользнула по плоскому животу, и, мгновенно все вспомнив, женщина закричала от безысходности. Она не в клинике. Ее дочь уже родилась, и ее украли. Неловко повернувшись, она попыталась встать с кровати, но тут же закричала от страшной головной боли. Казалось, что эту боль ничем невозможно потушить, но тут произошло такое, что Ирен тут же забыла о боли, хотя та и не думала никуда отступать! Женщина услышала крик младенца. И не просто какого-то младенца, а именно своего. Этот голосок она никогда бы не спутала ни с каким другим. Кричала ее дочь! Спотыкаясь в темноте, Ирен пошла на голос. Но тут же остановилась. К плачу малышке присоединился лай собак. Женщина боялась и ненавидела собак с самого детства. Больше всего на свете Ирен хотела бы, что бы сейчас, здесь, оказался ее муж и принял бы за нее решение, или ,на худой конец, она не отказалась бы снова заснуть или упасть в обморок. Но мужа рядом не было, и выспалась она замечательно, и, поэтому, надо было что- то делать. Сделав несколько шагов по направлению к кричавшей дочери, Ирен остановилась, а потом опять попятилась назад. Она не могла себя пересилить! Она любила свою девочку, но страх был сильнее любви. Так было всегда и во всем. Любой страх был сильнее любой любви! Женщина решила, что Клаудии ничего не сделается за то время, пока Ирен выберется из дома и позовет кого нибудь на помощь. Люди выгонят мерзких собак, она заберет свою Клаудию, и тогда…Ирен увидела перед собой вспышку и поняла. что уже довольно давно, минут пять, слышит голос. Тихий такой голос. Тихий, но перекрывающий вопли Клаудии и лай собак. Потому что голос звучал у нее в голове. Голос настойчиво убеждал ее ничего не бояться и идти к Клаудии. Он уверял, что как только она найдет в себе силы повернуть снова к дочке, собаки замолчат и вообще уберутся вон. Ирен повернулась. И тут же лай собак стих и кто- то, вероятно они, промчался мимо женщины. Дверь отлетела в сторону, собаки выскочили вон, мелькнул дневной свет, который, впрочем, тут же сменился темнотой, так как дверь автоматически захлопнулась за собаками. Собаки убежали, но Ирен стало еще страшнее. Кроме нее и Клаудии здесь кто - то был еще. И хотя этот кто- то не проявлял враждебности, все равно было страшно! Клаудия успокоилась и начала гукать окликая мать, так, как это умеют делать совсем маленькие дети. Время пошло. Ирен физически чувствовала, как оно течет мимо нее. Наконец, собрав все свои силы, она пошла к Клаудии. Несмотря на то, что в комнате по- прежнему было темно, женщина стала видеть в темноте. Но это виденье не имело ничего общего с обычным зрением. Как будто…Как будто она смотрела через чьи то чужие глаза. Еще несколько шагов, и Клаудия была бы у нее на руках, но в этот момент дверь распахнулась и, хотя свет ослепил Ирен, она знала, кто стоит в дневном проеме. Знала, но упорно делала вид, что ничего не произошло.Протянув руки к тому месту, где еще секунду назад лежала Клаудия и стояла призрачная женщина, Ирен закричала:
– Ну зачем, зачем ты пришел? Я нашла ее! А теперь из- за тебя…
Мужчина побагровел от злости и уже занес руку для удара, но потом, видно вспомнив, что пришел не один, опустил руку и проговорил мягким голосом.
– Ирен, ну что же ты с собой делаешь? Посмотри на себя, на что ты похожа! Пойдем домой, тебе сделают укол, и ты успокоишься!
– Нет, я знаю, что ты сделаешь первым делом, как только мы окажемся наедине! Ты изобьешь меня!
А потом всем скажешь, что у меня был припадок, и я упала!