Прививка от любви

Столыпин Валерий Олегович

“Я не мог, не хотел видеть, как ты страдаешь, думал так лучше. Извини. Я обязательно вернусь, только не знаю когда. Пишу без адреса, потому, что работа связана с непрерывными командировками. Как только освобожусь – дам знать”.

Дальше Егор долго и нудно с массой ошибок в тексте описывал, как сильно соскучился, клялся в любви.

Вика верила, ждала, каждый день по несколько раз перечитывала письмо, хотя знала его наизусть, каждый вечер готовилась к долгожданной встрече, представляла, как она

должна произойти в деталях.

Любимый вернулся почти через год.

Выглядел Егор потрясающе: одет с иголочки, гладко выбрит, надушен и горд собой.

В его роскошном облике сквозили аристократическая элегантность, ухоженность и намёк на достаток, граничащий с богатством.

В шикарном ресторане, куда он пригласил Вику, неожиданно выяснилось, когда пришло время рассчитаться, что он забыл кошелёк дома.

Девушка заплатила, хотя для неё такие траты были чрезмерными. Главное, что Егор вернулся.

Её Егор.

Любимый поселился в её комнате, потому, что свою квартиру сдал до конца года, постоянно пропадал на несколько дней, просил денег, объясняя, что на днях на карточку должен поступить перевод.

Ему постоянно было некогда.

Утром Егор куда-то спешил, вечером приходил так поздно, что у Вики не хватало сил дождаться.

И всё же девушка была рада его возвращению. В те редкие минуты, когда удавалось побыть вместе, Вика была беспредельно счастлива.

Егор был галантен, предупредителен, ласков, постоянно говорил о любви, не жалел комплиментов.

Вот только деньги никак не поступали на карточку. Но это такая мелочь.

Потом был звонок на телефон, когда Егор отправился в душ.

Вика нечаянно бросила взгляд на загоревшийся вдруг экран с фотографией улыбающейся женщины, протягивающей вульгарно накрашенные губы, словно для поцелуя, с голым бюстом, который она держала в раскрытых ладонях так, словно предлагала себя, и надписью “Любимая”.

Было ужасно стыдно поднимать трубку, но снимок и название контакта ошеломили Вику настолько, что она ответила.

– Сколько можно мотаться по командировкам, Егорушка? Я устала тебя ждать, любимый. Деньги получил?

– Вы кто, – спросила Вика.

– Как кто? Жена, Лариса Кулагина. А ты, откуда у тебя этот телефон?

– Я Вика, невеста Егора. Он вам обо мне не рассказывал?

– Не болтай, дура, язык выдерну. Дай трубку этому кобелю. Так вот в какие командировки муженёк постоянно мотается. То-то, думаю, работает, работает, а денег нет.

– Давно вы женаты?

– Скоро год.

– Извините, я не знала.

Вика позвала Егора, – жена звонит, ответь.

Любимый нисколько не смутился, – о, привет! Завтра домой еду, жди, – спокойно беседовал Егор в костюме первобытного Адама с готовым к любовной игре аргументом желания, – кому ты веришь, это помощница прикалывается, они здесь все юмористы… какая кобыла, сотрудница. Всё, кладу трубку, у меня важные переговоры.

– Да меня вроде не пришлось уговаривать, – сказала Вика, едва сдерживая слёзы, когда разговор закончился, – будем считать, что командировка завершилась провалом агента. Ты уволен. Счёт за постой и обслуживание по какому адресу выслать?

– Вика, я всё объясню. Это недоразумение. Хочешь, покажу паспорт. Нет у меня никого.

– Верю. Но не уважаю. Я была о тебе лучшего мнения. Десять минут на сборы и адью. Ты мне противен.

– Я её брошу, ей бо! Да не нужна она мне, я тебя люблю.

– Вот и люби дальше. А ещё Ларису люби и всех-всех, к кому в командировки мотаешься. Скверная у тебя служба, Егорушка, мерзкая, гадкая, грязная. Слава богу, что правда открылась. Погорюю и забуду. Вот ты значит какой, северный олень…

Вика болела.

Вирус любви крепко вцепился в её нежную сущность, заставлял страдать, проваливаться в пессимизм и меланхолию. Она не спала ночами. Когда удавалось заснуть, воспалённое сознание начинало крутить в мозгу кошмарные видения.

Девушка понимала, что это не любовь – зависимость, но ничего не могла с собой поделать. Спасти её мог только он, Егор.

Закат сегодня был на редкость восхитителен, но не радовал. Вика даже закрыла глаза, чтобы красота не мешала галлюцинациям.

Она представляла, как держит Егора за руки, как смотрит в его удивительного оттенка тёмно-коричневые глаза, как прижимается к его горячей груди, как кладёт голову на плечо… и забывалась.

Вике мерещился запах любимого, жар прикосновений, вкус поцелуя. Она почувствовала его присутствие внутри себя.

Сколько времени продолжались грёзы, девушка не знала. Очнулась она с головной болью, когда совсем стемнело.

На неподвижной глади озёрной воды отражалась лунная дорожка. Где-то невдалеке жутковато ухал филин. Кто-то или что-то хрустело в кустах.

Вика напряглась, ей стало страшно, хотя робкой и пугливой её сложно было назвать.

Нужно возвращаться домой.

В темноте захрустело ещё сильнее.

Девушка вскочила, спряталась за ракитовый ствол, но ничего не увидела, пока ей не посветили прямо в глаза фонариком.