Привратник
Шрифт:
— Это Амулет Прорицателя, — продолжало отражение, — мой амулет, Легиар. Вчера его тронула ржавчина. Я не хотел верить. Сегодня ржавое пятно растёт так быстро, как говорит об этом Завещание Первого Прорицателя, когда предупреждает о явлении Третьей Силы. Той самой, в которую ты никогда не верил. Мой долг был предупредить тебя, Ларт — и я предупредил. Теперь прощай — я должен выяснить, что и откуда нам угрожает. Желаю удачи — она нам понадобится. Прощай.
Отражение дрогнуло и растеклось, растаяло. В зеркале была только комната и
Мой хозяин приблизился к зеркалу, внимательно на себя посмотрел, извлёк из кармана гребешок и тщательно расчесался.
— Ах, ты… — пробормотал он в замешательстве. — Клянусь канарейкой… Дрянь, не верю…
Выскользнув из его руки, костяной гребешок раскололся на мозаичном полу.
Когда-то Руал Ильмарранен умел летать.
Теперь он с трудом мог в это поверить — так тянула его земля.
Земля издевалась над ним, плясала под ногами, как утлая палуба в шторм; земля не желала подчиняться и не желала отпускать. Дорога то и дело ускользала из-под прохудившихся подошв, подсовывая вместо себя гнилые ямы, рытвины и пни. Руал был близок к отчаянию.
Сгущалась ночь.
Незаметно подкрался и обступил Ильмарранена со всех сторон низкорослый, больной лесок.
Руал окончательно сбился с дороги.
— Очень глупо, Марран, — сказал он сам себе запёкшимися губами. — Глупее исхода не придумал бы и мельник Хант!
Тут под его ногой подломился с треском трухлявый сук, и Ильмарранен рухнул в груду истлевших прошлогодних листьев.
…До чего тёплым был золотой песок на речном берегу, под обрывом! В песке этом ползали, обуянные азартом, двое подростков, а между ними — на утрамбованном пятачке — разворачивалось муравьиное сражение. Чёрными муравьями командовала Ящерица, а юный Марран — рыжими.
Полководцы припадали к земле, подхватывались на ноги, лазали на четвереньках, отдавая неслышные уху приказы покорным и бесстрашным «солдатам». Некоторое время казалось, что силы равны, потом рыжая армия Руала вдруг беспорядочно отступила, чтобы в следующую секунду блестящим маневром смять фланг чёрной армии, прорвать линию фронта и броситься на растерявшуюся Ящерицу.
— А-а-а! Прекрати!
Муравьи уже взбирались по её голым загорелым рукам. Она прыгала, вертелась волчком, стряхивая обезумевших насекомых. Чёрная армия распалась, потеряла управление, перестала существовать.
Марран сидел на пятках, утопив колени в песке, и улыбался той особенной победной улыбкой, без которой не завершалась обычно ни одна из его выходок.
— Ну, что ты теперь скажешь? Что тебе мешало выиграть на этот раз?
С её языка готова была сорваться отповедь — и вдруг она нахмурилась, ей почудился кто-то наверху, далеко, над обрывом.
— Руал… По-моему, там Легиар… Может, нам лучше уйти?
Он сощурился:
— С чего бы это?
— Мы ведь на его территории… Может, он не любит, чтобы чужие приходили и колдовали у него под носом?
Марран потянулся, бросил насмешливо:
— Ты мне зубы не заговаривай! Сдаёшься, не хочешь больше играть — так и скажи… Мне тоже надоело колдовать вполсилы… Ты же с тремя десятками муравьёв справиться не можешь!
Девушка вспыхнула:
— Зато ты хвастаешься в полную силу, и даже сверх всяких сил! Целуйся с муравьями своими!
Он смешно сморщил нос и протянул:
— Ну, целоваться я хочу с тобо-ой…
Следующие три минуты они возились, как щенки, на недавнем поле боя, хохотали и набивали полные рты горячего песка.
— И почему ты такой задавака, Марран, — говорила Ящерица, когда они лежали рядом, сморённые зноем. — Будто бы всё можешь…
— А я всё могу! — мальчишка подпрыгнул, будто подброшенный пружиной.
— Вот пожелай чего-нибудь!
— Муравьиную пирамиду, — сонно бормотала девушка, — и чтобы вокруг неё был хоровод, а сверху один муравей махал белым флажком…
— Всего — то?!
Ящерица вскочила, вскрикнув, потому что все муравьи округи за две минуты собрались на месте, где только что покоился её локоть.
Рыжие, красные, чёрные, забыв о насущных делах, выполняли поспешно прихоть маленького мага. Девушка смотрела, полуоткрыв рот:
— Эй, Марран… Я пошутила вообще-то…
А муравьиный хоровод уже кружился, а пирамида всё росла и росла, а Руал Ильмарранен, красный от напряжения, пританцовывал вокруг, шевелил губами, водил пальцами и приседал:
— Ну, флажок! Давай же!
Флажок не получался.
Ящерица уже презрительно скривила губы, когда на вершину пирамиды выбрался-таки изрядно помятый рыжий муравей с лепестком маргаритки наперевес. Марран подскочил с победным воплем.
— Да, это достойно, малыш, — сказали у него за спиной.
Ильмарранен обернулся — перед ним стоял человек, о котором он много слышал и которого впервые видел так близко — великий маг Ларт Легиар.
Ящерица побледнела под слоем загара и резко дёрнула Руала за рукав. Тот, не глядя, высвободил руку.
— И чей же ты такой мальчик? — спросил Легиар мягко.
— Ничей, — настороженно отозвался Марран. — Свой. А что?
— Ничего, — пожал плечами маг. — Просто хотелось бы знать, кто твой учитель.
— Никто…
— А врать-то зачем? — удивился Легиар.
— Он не врёт, — поспешно заступилась Ящерица. — Он самоучка. И вообще мы уже уходим, — и дёрнула Руала изо всех сил.
Легиар чуть повернул голову, посмотрел сквозь девушку и обратился опять к Руалу:
— А ты никогда не думал, что время муравьиных игрищ когда-нибудь закончится?
Марран смотрел на него исподлобья.
— А в мире, мальчик, есть другие… маги, и кому-то из них ты помешаешь, а кто-то станет союзником… Если ты этого захочешь, конечно, — добавил колдун и внезапно, вдруг обернулся огромным грифом, хрипло крикнул и взмыл вверх.