Привычка убивать
Шрифт:
Экспонат номер 2, — «экскурсия» сделала остановку у доков речного порта. — Опять 95-11 год, октябрь. Здесь нашли утопленника. Утопленничек, судя по всему, изрядно порезвился перед тем, как попасть в воду: на теле его обнаружили многочисленные следы пыток, с десяток колото-резаных ран и веревку с камнем на шее. Убиенный оказался журналистом местной газеты: он вел независимое расследование по факту странной приватизации Пручаевым и Логвиненко рыбного завода. Убийцы, естественно, не найдены. Поехали далее…
Всего таких «экспонатов» было более двух десятков — с соответствующим разбросом по годам вплоть до осени 98-го. Март не пожалел времени и колесил по пригороду Белогорска
— А люди, как известно, столько не живут, — резюмировал Март. — Или я отстал от жизни и не в курсе последних достижений геронтологии?
— Мне кажется, вы… напрасно тратите время, — осторожно заметил Умник, приобретший в ходе экскурсии некоторую задумчивость и серьезность взора. — Я все прекрасно понимаю, не надо меня обрабатывать. Вы уже говорили, что мы не воюем с женщинами, детьми и среднестатистическим простым людом. Не убиваем правдоискателей журналюг и простых коммерсантов, по мелочи ворующих друг у друга. Я понял, что вы хотите внушить мне: это особо опасные преступники, недосягаемые для закона, — наглые, бесстрашные и кровожадные, которые опасны для общества. И мы, помимо всего прочего, — своеобразный трибунал, призвание которого…
— Мы не трибунал, — пресек поток красноречия Март. — Это тебя слегка занесло, мой юный друг. А будешь еще «выкать» — схлопочешь в ухо. Тебе же сказали русским языком — не «выкать»! Какой, в задницу, трибунал?! Мы — машина уничтожения. Хорошо отлаженная, незаметная, самостоятельная и не бездумная. Наш теперешний случай — вполне хрестоматийный пример: никаких эмоций, просто обычная работа. Есть два монстра, они оба изрядно прожорливы, недоступны для закона и зело кровожадны — правильно ты сказал. Один монстр хочет загрызть другого, но силенок не хватает. Тогда этот монстр приглашает нас и платит деньги. Это понятно? Есть спрос и предложение — рынок, короче. Никакого трибунала. Мы второго монстра за эти деньги без эмоций завалим и пойдем мороженое кушать.
— И таким образом сделаем того монстра, что остался в живых, сильнее, — с готовностью «включился» Умник. — Правильно? Нет, мне глубоко плевать, кто из них победит в этой драке, но получается, что так или иначе мы помогаем одному из этих противных монстров. Ну и кто мы после этого?
— Ты упустил один маленький штришок, который все расставит на свои места, — грустно ухмыльнулся Март. — Некоторая неточность определения с моей стороны, отсюда и неверная трактовка ситуации. Я погорячился насчет монстров, извини. Монстры, — это отдельно взятые особи. А мы с тобой во всех случаях имеем дело с гидрой. Как там у нас насчет мифологии? Ага, вижу по твоим искаженным борьбой мысли глазам, что насчет мифологии все в порядке. Так вот: наши два монстра — это не что иное, как две головы гидры, имеющей единый организм. Головы усердно жрут друг друга, но организм от этого не погибает. Сожрет одна другую, на ее месте вырастет новая и через некоторое время, окрепнув, слопает ту, что давеча пообедала ее предшественницей. Замкнутый цикл.
— Интересная концепция! — оживился Умник. — Интересная… Даже как-то неожиданно, но… Довольно
— Все-то тебя в народные герои тянет, — ворчливо заметил Март. — Дурное наследие социалистического воспитания: без общественной пользы — ни шагу. Нет, дорогой друг, мы не герои и ни с кем не боремся. Мы скорее обслуживающий персонал при этой гидре. Вот маленькая сказочка. Представь себе огромный зал. В этом зале, посреди, большущий бассейн, в нем сидит невъебенно большая гидра — многоголовое чудовище. А вокруг бассейна сгрудилась большущая же толпа — покорный народ, к которому каждая голова этой гидры присосалась бесчисленным множеством гибких шлангов и потихоньку сосет кровь. Чем больше у головы шлангов, при помощи которых она сосет кровь, тем шея ее жирнее и толще, а сама она здоровее и кудрявее — статистика простая.
— Кудрявая гидра?! — хохотнул Умник. — Это модерн. Последнее слово в мифологии. Блондинка или брюнетка? Мне, к слову, больше брюнетки нравятся — они более чувственные.
— Это жизнь, — отмахнулся Март. — Так вот — зачем головы друг друга жрут? Если бы гидра существовала сама по себе, в вакуумном створе, ей это было бы ни к чему. Но. напомню: следуя условиям нашей сказки, каждая голова сосет кровь у так называемого народа при помощи множества шлангов. Если одна голова замочит другую, то заберет ее шланги и будет сосать вдвое больше крови. Вот в чем суть.
— А мы — обслуживающий персонал? — усомнился Умник. — Мне кажется, гидра и без нас прекрасно бы обошлась. Грызла бы одна голова потихоньку другую. ничего бы от этого не изменилось.
— Ну конечно бы, обошлась! — согласился Март. — Конечно. Но этим головам потихоньку не хочется — им бы побыстрее все. Поэтому, если не будет нас, они пригласят другую бригаду. Обслуживающий персонал всегда будет при деле.
— Вы хотите сказать, мы без работы не останемся? — сделал вывод Умник.
— Никогда, — торжественно ответил Март. — Гидра всегда будет сосать кровь народа — помешать этому процессу мы не в состоянии, да и нет особого желания: каков народ, такая и гидра. Вот. Ну а мы при ней, гидре, всегда будем при деле.
— А если эту гидру уничтожить совсем? — вполне серьезно поинтересовался Умник. — Выбрать момент, перерезать все шланги, а когда она обессилеет от недоедания, отрубить все головы и вырезать сердце? А народ распустить по домам — пусть живут в свое удовольствие и трудятся каждый на себя?
— Да ты у нас революционер! — развеселился Март. — Стойкий ленинец, продукт эпохи. Ха! Перерезать шланги… Ты вот что, продукт, не учитываешь нюанс. Гидра-то эта — вовсе не инопланетного происхождения. Она наша. Плоть от плоти того самого покорного народа, который ее породил. Уничтожь ее — вырастет новая, это закон. Нас веками втаптывали в рабство, доводя до того скотского состояния, которое мы имеем на сей момент. Пройдет немало времени, пока народ не переродится в принципиально новую сущность: тогда, в процессе отторжения, эта гидра отомрет сама по себе. Но, увы, — мы с тобой до этого времени не доживем. Так что не волнуйся, без работы мы не останемся.
— Да уж… Печальную перспективу вы тут нарисовали, — подытожил Умник. — Вам бы в философском клубе…
— Бац! — Директор перегнулся через спинку сиденья и легонько, но болезненно шлепнул новичка кинтасами в ухо.
— Ты че! — воскликнул Умник, хватаясь за потревоженный орган слуха. — Озверел?
— Вот так-то лучше, — удовлетворенно заключил Март. — У меня слово с делом не расходится. Сказал — получишь в ухо, если не перестанешь «выкать», значит, получи. Все, экскурсия закончена — поехали работать…