Приятно познакомиться
Шрифт:
— У тебя дома, — уточнил Антон. — Это ты был дома — там. А я в гостях, так сказать. А теперь я дома, а ты в гостях. Два года… — Антон вздохнул. — В моем мире прошло только два года с тех пор, как я отлучился.
— Это прекрасно, — поддакнул Полуцутиков, — возвращаться оттуда, откуда вернуться нельзя.
— А ты мне говорил, что это невозможно. Говорил — против правил, что сам не можешь это допустить как представитель расы, призванной охранять спокойствие загробного мира.
Господин Полуцутиков усмехнулся и выпустил изо рта и из носа два облака
— Я тут у вас одну поговорку услышал — нет правил без исключения. Выходит, то, что ты все-таки вернулся, — это исключение. И хорошо. Если бы это было правилом, в вашем мире не продохнуть было от покойников, соскучившихся по дому.
— Ну хватит, — нахмурился Антон, — правда мы растрепались. Договорились же — ни слова о нашей тайне.
Они помолчали.
— Как ты думаешь, — спросил вдруг господин Полуцутиков. — А нас будут искать?
— Кто? — удивился Антон. — Менты? Да нет, в этом плане нам беспокоиться нечего.
Господин Полуцутиков помотал головой.
— Не здешние менты, — шепотом проговорил он, — а тамошние.
Антон задумался.
— Следы мы замели хорошо, — сказал он. — Особенно я. Да и что мы такого сделали? Разве есть что-то плохое в том, что я просто очень хочу домой? Просто хочу обратно к своей невесте? Ведь тогда, два года назад, как глупо все получилось! Просто вышел со своей любимой девушкой прогуляться перед сном и получил по башке, да еще так крепко, что никогда после этого не очнулся. Ни за что не поверю, что тогда все было по правилам. Всего-навсего случайность.
— Не бывает в таких делах случайностей, — внезапно посерьезнев, сказал господин Полуцутиков, — это я точно знаю, не бывает.
— Бывает, — убежденно проговорил Антон. — Ну, кому я мешал? Ну конечно, был я, что называется, бандитом. Так ведь у каждого свой род занятий. И уж душегубством конкретным я не занимался. Так, всякие разборки, стрелки и тому подобное. И еще. Ты говоришь, что случайности Не было никакой в том, что меня два года назад убили. А в том, что я сумел вернуться в мир живых, случайность наблюдается?
— Вообще-то, — начал господин Полуцутиков и не окончил.
— Вот-вот! — Антон поднял вверх указательный палец и стал очень похож на учителя, объясняющего урок. — Если б я тогда, два года назад, был бы правильно умерщвлен, в силу, так сказать, вселенских законов, то никто бы мне вырваться обратно не позволил. Никакая высшая сила. Ты мне сколько твердил, что против всяких правил мое желание покинуть мир мертвых и вернуться в мир живых?
— Постоянно твердил.
— Ага, — кивнул в такт собственным мыслям Антон. — Но ведь у меня все-таки получилось! Да и ты, который никогда не был ни живым, ни мертвым, проскочил в мой мир вместе со мной. Значит, высшее вселенское правосудие признало свою ошибку и все-таки допустило меня обратно. Правда, и я сам очень постарался.
Господин Полуцутиков надолго задумался.
— Ну не знаю, — неохотно проговорил он. — Любое правосудие можно обмануть, не только районное, но даже и высшее вселенское. Все-таки не забывай о том, что мы нелегальным путем здесь оказались.
— А легальных путей перемещения между мирами живых и мертвых не существует, — брякнул Антон.
Полуцутиков снова погрузился в размышления.
— Ну не знаю, — снова сказал он, — мне трудно предположить, что высшему вселенскому показалось мало того беспредела, который ты в период своего законного существования творил. Или вот еще что. Может быть, тебя с какой-то целью определенной пропустили сюда. Ну там убить кого-то или замучить?
Антон вздохнул.
— Во-первых, — произнес он, — я и в период, как ты говоришь, законного существования не особенно-то беспредельничал. Почти никого не мучил и почти никого не убивал. К тому же…
Дверь отдельного кабинета, где находились собеседники, скрипнула, приотворяясь, а в образовавшуюся щель просунулся метрдотель.
— Закусочки, — умильно проговорил метрдотель, — закусочки принес. Подавать?
— Пошел вон! — рявкнул Антон.
— Стучаться надо! — добавил господин Полуцутиков. Он исчез мгновенно; дверь быстро, но бесшумно закрылась.
— Идиот, — сказал Полуцутиков. — Вот уволю его, будет знать. Так что ты мне сообщить хотел?
Антон пошарил в карманах, вытащил мятую пачку болгарских сигарет, спички и закурил.
— Такое дело, — шепотом проговорил он. — Я одну странность заметил, как только оказался снова в мире живых. В себе странность. В общем, когда я получил вот это тело, — он обеими ладонями похлопал себя по груди и животу, — я вроде бы изменился. Ну, не получается у меня быть таким, как раньше. Недавно хотел развлечься, как обычно, нажраться и пойти кому-нибудь морду набить, так ведь не получилось.
— Может, ты мало выпил? — предположил господин Полуцутиков.
— Два литра — это тебе мало?! — повысил голос Антон. — Да не в выпитом дело! Вышел я, короче, на улицу, пристал к какому-то типу, мол, дай закурить, а то пива купить не на что и денег нет настолько, что снимай свою шапку. Ну как обычно. И только я, значит, типа за грудки взял и рот открыл, как сразу все желание подраться пропало. Ну вот ни на столько, — Антон показал господину Полуцутикову мизинец, — ни вот на столько драться не хочется. Спросил только, который час, и отпустил типа с миром. Вот. И к бабам меня не тянет. Тянет книжки читать и… стыдно сказать…
— Что? — заинтересовался Полуцутиков.
— Писать, — заметно покраснев, едва выдавил из себя Антон.
— Что писать?
— Ну книжки. Самому. Да и не нормальные книжки тянет писать про братву или маньяков, а фуфло всякое. О любви и чувствах разных.
Полуцутиков присвистнул.
— Н-да, — сказал он, — осложнение. Слушай, это, наверное, на тебя так полученное тело влияет. Если бы ты был в своем теле…
— Если бы я был в своем теле, я бы оставался в мире мертвых, — напомнил Антон. — Забыл, что ли? Небул-Гага говорил, что, только поменяв тела, можно переместиться.