Приятно познакомиться
Шрифт:
— Никогда! — твердо проговорил Полуцутиков. — Действуйте, действуйте и еще раз действуйте! Найдите такую пытку, чтобы его до мозга костей проняло! Экспериментируйте, как говорится, на здоровье. Я вас не тороплю. И помните о гонораре!
— Спасибо, — с чувством сказала Анна. — Еще раз извините за поздний звонок, но я так волновалась.
— Ничего, — легко ответил Полуцутиков — похоже, разговор с Анной здорово поднял ему настроение. — До свидания.
— До свидания.
Сунув телефон в карман, господин Полуцутиков пошел в первый попавшийся подвальный коридор, насвистывая какую-то веселую песенку.
— Из-за
Витя залепетал что-то, указывая куда-то назад и в сторону, туда, куда Антон и не думал смотреть, увлеченный своими мыслями. Говорить громче и требовательнее Витя не осмеливался. Полчаса назад, когда он, благополучно облегчившись, повеселел и стал требовать себе пива и конфет, обозленный до крайности Антон вытащил из своих брюк ремень и с удовольствием напорол ему задницу. Хоть боль, пережитая Витей, не была очень уж сильна, сам факт наказания смутил его настолько, что теперь он вел себя, как говорится, тише воды ниже травы.
— Куда вот идти теперь? — продолжал сердиться Антон. — Ты помнишь, какой дорогой мы сюда шли? Не помнишь? Да и как тебе помнить, если ты летел, будто паровоз, ничего вокруг не замечая. Чего, говорю, ты бормочешь? Не отставай! Тащить тебя еще на буксире. И чем это тут стало вонять? Как будто вареньем прокисшим и залитым медом и прочей приторной гадостью.
— Коровка! — осмелился наконец проговорить Витя.
— Чего? Сам корова! Самая настоящая, судя по тому, сколько навалил. Обзываться начал, да? А по заднице хочешь еще?
— Не, — плаксиво протянул Витя и все-таки повторил: — Коровка.
— Ну знаешь! — Антон остановился и демонстративно стал расстегивать ремень. Громыхнув пряжкой, он поднял взгляд на Витю, уверенный в том, что тот не сводит перепуганных глаз с орудия наказания, но Витя смотрел куда-то совсем в другую сторону. Заинтересовавшись, Антон тоже глянул туда. И обмер, забыв о расстегнутом ремне.
Позади них в узком подвальном коридоре стоял громадный бык с тяжелым кольцом в ноздре. В самый первый момент Антон подумал не о том, что здесь делает это животное и как оно сюда попало, а о том, в какую сторону ему лучше убежать, потому что характер поведения быка не оставлял никаких сомнений относительно дальнейшего хода событий. Бык стоял, напружинившись, наклонив мощную башку вниз, скреб копытом подвальный пол, возбужденно сопел и, готовясь к рывку, покачивал чудовищными рогами, на одном из которых торчала пробитая насквозь форменная милицейская фуражка.
— Коровка! — радостно залепетал Витя, делая шаг навстречу быку. — Бу-бу-бу. Поиграть!
— Он тебе сейчас поиграет, дурак чертов, — захрипел Антон, стараясь изо всех сил удержать явно не понимающего всю серьезность ситуации Витю, — не ходи к нему. Назад!
Бык коротко замычал и отступил назад, как понял Антон, для того, чтобы увеличить себе дистанцию пробега перед броском. А Витя как ни в чем не бывало пер прямо на громадные острейшие рога и делал пальцами свободной руки «козу».
— Назад! — приглушенно рявкнул Антон и, изловчившись, пнул Витю под коленку. — Ремня сейчас получишь!
Услышав слово «ремень», Витя остановился, озадаченно и печально посмотрел на быка, но спорить с Антоном не стал. И медленно поплелся назад, очень расстроенный тем, что ему не дали поиграть с «коровкой».
Бык взревел и, оглушительно фыркнув, замотал головой, словно пытаясь еще сильнее разозлить себя перед схваткой.
Антон, волоча за собой Витю, поспешно отступал к узкому прогалу подвальной комнаты. В этот прогал такой громадный бык вряд ли втиснется, значит, в комнате можно переждать опасность. Антон поднял голову, чтобы посмотреть, сколько осталось пройти, и снова обмер. С другого конца коридора, припадая на все двенадцать лап, хлеща десятком хвостов по обеим спинам, клацая четырьмя рядами ослепительных клыков, выступало несуразное какое-то существо — настоящее чудовище, намерения которого, как и намерения быка, тоже были вполне ясны. Чудовище плотоядно поглядывало на Антона сотней злобно сверкающих глазок и облизывало клыкастую пасть раздвоенным языком.
— Вот так дела, — не двигаясь с места, пробормотал Антон. — Это еще что за чучело? Как оно здесь…
Договорить он не успел. Страшный рев раздался позади него. Это бык решил-таки перейти в наступление: подпрыгнув на месте всеми четырьмя копытами, он со скоростью срывающейся с горной вершины снежной лавины кинулся вперед. Раздумывать дальше не было времени. Антон рванулся к спасительному прогалу, стремясь добраться до него быстрее, чем путь ему перекроет фантастическое чудовище, решившее, судя по всему, перехватить у быка его добычу.
— Мама! — наконец поняв, что следует испугаться, испугался Витя.
— Быстрей! — не своим голосом заорал Антон, хотя видел уже, что не успеет и гибель неминуема.
Витя послушался. Он прыгнул вперед, за два шага преодолев расстояние до прогала, вскочил в комнату и, развернувшись, втащил за собой Антона.
И в то же мгновение тяжкий грохот потряс подвал. С потолка посыпалась какая-то дрянь, крысы, отчаянно пища, покинули свои норы словно по сигналу пожарной тревоги и засуетились почти невидимыми серыми комочками.
Антон перевел дыхание. Комната, в которой оказались они с Витей, была темной и, кажется, очень маленькой. Антон осторожно выглянул из прогала, некоторое время с замирающим сердцем смотрел на бесформенную массу, состоящую из копошащихся друг вокруг друга хвостов, копыт, лап, зубов, рогов и прочего, потом почесал в затылке и проговорил:
— Ничего не понимаю.
— Мама, — жалобно произнес дрожащий Витя. — Мамочка.
Бык и несуразная тварь, смирившись с потерей добычи, не смирились, однако, с тем положением, в котором они благодаря этой самой добыче оказались. Выплывшая из глубин бесформенной массы клыкастая пасть облизнулась и ^ куснула первую попавшуюся ей на глаза конечность и тут же завизжала, потому что укушенная конечность принадлежала тому же телу, что и сама пасть. Появившееся из общего хитросплетения копыто лягнуло пасть и мгновенно попало в петлю, образованную длинным хвостом. Оба чудовища заворочались, пытаясь уничтожить друг друга, хотя для них довольно трудно было разобрать, кто есть кто. Коридор огласился визгами, рыком и натужным мычанием.
— Вот тебе и мамочка! — отозвался Антон, вес еще наблюдая за происходящим. — Пошли отсюда быстрее! А то они друг друга сожрут и за нас примутся.
— Мамочка! — простонал снова Витя.
Пристегнув плененного Американского Президента к тянущейся по низкому потолку трубе, капитан Ряхин горделиво подбоченился и достал рацию.
— Прапорщик Галыбко! — включив прибор, принялся кричать он в исходящие шумом и треском динамики. — Ответьте! Старшина Ефремов! Прапорщик Галыбко!