Приют для миллионера
Шрифт:
Он обводит комнату глазами, кивая своим ребятам, и его взгляд натыкается на меня. Едва уловимо, но очень красноречиво.
— Здравствуй, Эйва.
— Элиот, — выходит с придыханием и чрезмерно ласково.
Росс замечает, но скрепя зубами игнорирует. Дается довольно тяжело, но он старается как никогда.
— Грузимся, — командует босс, ускользая к лифту.
Гостиная пустеет. Последним выходит Крис, забрав с собой бумаги со стола.
— Я догоню, — кидает ему начальник охраны.
Элиот
— Как ты?
— Ты уже знаешь?
— Да, Мартин держал меня в курсе.
Никаких подробностей, коротко и по существу.
— Удивительно, — то ли заключаю, то ли огрызаюсь. — Как твоя рана?
— Как на собаке, — беззаботный смех прошибает пространство.
Храбрится. Возможно, он выдохнул, набрался сил и теперь запала хватит, чтобы еще некоторое время побыть таким легким.
— Я хотел попросить прощения. Я виноват перед тобой.
— О чем ты, Элиот?
— Я ведь видел, как тебя ломало, и я все понимал, — он уводит взгляд, выбирая точку где-то на стене. — Я воспользовался твоим состоянием. Но в тот момент, ничего не мог с собой поделать.
Он делает усилие над собой, ведь признание дается ему тяжело. Честный и прямолинейный, должен озвучить все вслух.
— Не надо, слышишь? Мы оба сделали этот шаг.
— Да, только я знал, что мне ничего не светит.
Но признаваться будет не только он, мне тоже есть что сказать.
— Помнишь, я говорила, что никогда не прыгну с парашютом?
Он выжидает, очевидно, боясь моего заключительного сравнения.
— Я прыгнула, Элиот, только без парашюта. И, кажется, меня неплохо размазало о суровую реальность и о болезненное чувство любви.
— Ты… ты делаешь больно.
Я молчу, потому что мне нечего ему ответить. Несколько долгих секунд, и Элиот улавливает мои сомнения. Снова. Вот оно. Стоило ему появиться, и извилистая дорожка запетляла еще больше.
Он оборачивается на выход. Отсчет заканчивается, нужно поторапливаться.
— Мне пора.
— Только возвращайся.
Элиот уходит, оставив напоследок свою фирменную улыбку. Эти несколько минут, как глоток свежего воздуха, разбавили мою тусклое пребывание в квартире.
Мартин позволил ему задержаться, переступив через свою гордость. Но он обязательно возьмет плату за свою щедрость, с нас обоих.
Глава 28
К вечеру никто так и не возвращается. У охраны, что осталась дежурить, четкий приказ не оповещать меня о положении дел. Это порядком нервирует и наводит на жуткие мысли. Хотя то, что никто из бойцов не суетится, говорит само за себя. Случись неладное с боссом, все носились бы, выполняя заготовленные инструкции.
Я устраиваюсь на мягком пледе возле окна в гостиной. С высоты открывается отличный вид, который, к сожалению, опостылел и приелся до невозможности.
Дни летят с сумасшедшей скоростью, прибавляя проблемы с разной степенью значимости. Последствия проникают в сознание, оставляя грязные отпечатки, и мешают спать по ночам.
— Доброй ночи, — женский голос проникает в мое одиночество.
Идиллия спускается по лестнице и останавливается на последней ступеньке, вонзаясь в меня глазами. Из ее движений пропало высокомерие, и ей это идет куда больше. Она кажется довольно милой, когда не корчит из себя светскую львицу.
Я отворачиваюсь от нее, утыкаясь лицом в согнутые колени. Мне не хочется задушевных разговоров, я в них не нуждаюсь. Иногда они делают хуже, и вместо того, чтобы выплеснуться внутреннему беспокойству, зарождается что-то еще более противное от новых умозаключений.
Идиллии совершенно точно невыносимо, возможно, даже хуже, чем мне. И она, наверняка, грызет себя изнутри, прокручивая все, что произошло. Но она, конечно же, этого не хотела, и зла никому не желала. Если бы все могло быть так просто.
— Я бы хотела извиниться…
Она не двигается с места, не зная, как подступиться, и можно ли вообще. Этот шаг к примирению выглядит довольно несуразно. Он кривой и бестолковый, не способный что-либо изменить.
— Не стоит, миссис Росс, все уже случилось и назад дороги нет. Теперь все зависит только от Мартина.
— Я чудовищным образом ошиблась, Эйва. Позволила себе подлые вещи, моим поступкам нет оправдания, — она запинается.
Хочется ужалить, так сильно, как только могу. И я подберу нужные слова, чтобы отплатить ей той же монетой. Но я хочу по-другому.
— Мои родители погибли, когда мне было пятнадцать. Взрослеть пришлось быстро, несмотря на то, что у меня осталась старшая сестра. Я окончила школу с медалью, а университет с отличием. У меня собственная квартира, на которую я заработала, выступая на модных показах. После я попала в элиту, создав себе безупречную репутацию. Мне принадлежит приют для животных, который я основала без чьей-либо помощи. У меня нет миллионов, как у вас, но я знаю, как крутиться в этой жизни, — зачем-то говорю я.
Она не ожидала такого поворота, и мое откровение бьет точно в цель. Краткий экскурс о моем мире, отличающемся от ее представлений обо мне.
Признания эти ничего не исправят, лишь заставят задуматься еще больше.
— Прости меня, Эйва.
— Что, теперь я подхожу вам чуть больше в качестве невестки?
Идиллия все проглатывает, явно чувствуя собственную вину. Скинуть груз не получается и дело не в моем прощении. Втянуты оказались многие, даже те, кто не должен был иметь к этому никакого отношения. С этим придется жить… всем нам.