Приют миражей
Шрифт:
Поизучав Сашин гардероб, Гуля остановилась на голубом трикотажном платье. Саше платье доходило до колен, невысокой Гуле колени прикрывало, но смотрелось, как ни странно, неплохо.
– Сойдет, – повертевшись перед зеркалом, кивнула она.
– Тебе идет голубой цвет, – подтвердила Саша.
Наконец измучившуюся собаку взяли на поводок и пошли привычным ежедневным маршрутом.
Надеть голубое платье было большой ошибкой, но они этого не знали.
…Вари дома не оказалось. Находиться в пустой квартире было
Конечно, его сильно мучила почти осязаемая враждебность, исходившая от Вари в последние дни, но, даже если представить невозможное – что она откроет дверь в самом лучшем расположении духа, без нее ему все равно лучше. Год назад он представить себе такого не мог.
Год назад он спешил домой не только потому, что Варя болезненно реагировала на любую его задержку и ему приходилось долго оправдываться. Тогда ему было с ней лучше, чем без нее, даже когда она дулась.
Она была другой год назад?
Он был другим?
Илья поднял чайник, судя по весу, воды в нем достаточно. Зажег газ.
Варя всегда была капризной, обидчивой, не хотела считаться ни с кем, кроме себя. Он это видел, но раньше это нисколько его не бесило, только слегка удивляло.
Он посмотрел в окно и сразу заметил Сашу. Она шла, ведя на поводке собаку, разговаривала с шедшей рядом незнакомой девушкой. Илья отвернулся, отошел от окна, включил радиоприемник, не слушая политические дебаты, уставился на кухонные полки.
Очень хотелось догнать Сашу, но он этого не сделает.
Варя такая, какая есть, она не виновата, что стала его раздражать.
В первый раз его удивила Варина жестокость, когда они еще были не женаты. Тем далеким вечером он зашел к ней домой, кажется, они договорились пойти в кино. Дома он ее не застал, были только будущая теща и заплаканная девушка, которая оказалась Вариной двоюродной сестрой Настей. Настя плакала, как понял Илья, мать девушки попала в больницу. Будущая его теща собрала для Насти большую сумку, которую нужно было отвезти в больницу, и Илья, естественно, вызвался помочь.
Он никак не ожидал, что, вернувшись через час, застанет Варю в слезах. Настя была постарше, о ревности не могло быть и речи, к девушкам постарше Варя никогда его не ревновала.
– Почему ты ушел? – плакала Варя. – Я тебя ждала, а ты…
– Но… – опешил Илья. – Сумка тяжелая, ей надо было помочь.
– Если бы ты не пришел, она донесла бы сумку сама, – резонно заметила Варя.
– Перестань, – попросил он. – Мне ее жалко, у нее мать больна.
– А у меня больна любимая тетя!
Он тогда не нашел что ответить, впал в ступор. С тех пор он много раз впадал в ступор.
Тогда эта ее дурь казалась ему запоздалой детскостью. Она повзрослеет, и все пройдет.
Варя уже давно не ребенок, а патологический эгоизм остался.
Илья опять подошел к окну. Саши не было видно.
Заскрежетал замок, тихо хлопнула входная дверь.
– Чаю хочешь? – крикнул Илья. – Чайник вскипел.
Варя не ответила. Появилась в дверях кухни, равнодушно на него посмотрела.
Она становилась некрасивой, когда злилась, губы сжимались в тонкую полоску. Илья отвел глаза.
– Варя, перестань, – попросил он. – Ты понимаешь, что в конце концов мне просто не захочется идти домой?
– Ну так не ходи! – Она развернулась и исчезла в коридоре.
Желание сбежать стало нестерпимым, но Илья себя пересилил, пошел за женой. Варя вешала на плечики снятое платье, он обнял ее со спины.
– Ну кончай! Прости меня, если я тебя обидел.
Она смотрела на него в зеркало встроенного шкафа и постепенно смягчалась, ненависть в глазах сменилась слезами. Кризис был пройден.
Потом они ужинали, о чем-то говорили, молчали, и Илья мучительно жалел, что впереди долгие выходные и еще не скоро можно будет спрятаться на работе.
Он никогда не сможет от нее уйти, она без него пропадет. Никто больше не станет ее терпеть.
Тянуло посмотреть в окно, увидеть, как Саша выйдет из парка. Он не посмотрел. Включил телевизор, послушал новости. Потом постоял у книжных полок, выдернул первое, что попалось под руку, и лег, уставившись в мелкий шрифт.
Он понял, что ему хочется смотреть на Сашу, давно. Весной щенок был маленький, и она носила его на руках. Тогда она стояла с ним на руках в небольшой очереди к хлебной палатке от французской пекарни, Варя любила выпекаемый там хлеб, и он любил, поэтому встал за девушкой. Щенок ерзал, девушка – тогда он еще не знал, что ее зовут Сашей, сердито что-то шептала ему, а потом поцеловала в пушистую мордочку. Покупать хлеб со щенком на руках было неудобно, монеты из кошелька посыпались на мокрый асфальт. Илья поднял, протянул ей, она улыбнулась, поблагодарила. Когда продавщица дала ему батон, уложенный в пластиковый пакет, Саши уже не было.
Варя прилегла рядом. Он одной рукой притянул ее к себе, поцеловал в висок.
Варя – злой капризный ребенок, она без него пропадет.
В парке стоял запах скошенной травы.
– Хорошо как! – вдохнула терпкий воздух Гуля.
– Угу. – Саша наклонилась, отстегнула поводок. Тошка радостно заметался по дорожке.
– Хорошо, хоть сегодня Ксюшка не навязалась. Вот прилипла…
– Ну что ты к ней цепляешься, – возмутилась Саша. – Ты просто ревнуешь.
– Ничего я не ревную! Я хочу, чтобы у Руслана все было хорошо.
– Так у него и так все хорошо.
– Не знаю, – покачала головой Гуля. – Сомневаюсь. Они разные очень. Русланчик доверчивый, а Ксюшка вся фальшивая.
– С чего ты взяла?
– Чувствую. Лезет со своей заботой…
– Гуля, ты просто нервничаешь из-за папы, вот и говоришь всякую чушь. Ксюша ведь всегда тебе нравилась.
– Нравилась, – кивнула Гуля. – А теперь разонравилась. Они не пара.
– Почему? – удивилась Саша. – Ксюша москвичка. С высшим образованием. Красивая. Чем они не пара?