Приют сердец
Шрифт:
Тобиас сидел на покрытом мхом валуне, дым сигареты серо-голубым облаком витал над его головой. Все утро он объезжал границы владений «Хартс Лэндинг», выискивая отбившихся от стада животных. Жизнь его текла тихо и однообразно, и ему это наскучило. Он жалел, что не отправится перегонять скот в этом году. Последнее время чувство странного беспокойства не оставляло его.
Тобиас сдавил окурок, убеждаясь, что не остается ни одной искорки.
– Ну, давай заканчивать, Спук, – обратился он к большой белой кобыле возле себя.
Они медленно двинулись на запад. Скот,
Тобиас гордился, что работает у него. Он относился к Бренту как к отцу, которого едва знал. Оставшись в пятнадцать лет совершенно один, после смерти родителей, Тобиас скитался по Западу, пока не обосновался здесь. Он многое повидал за последние десять лет. Возможно, поэтому, он так хорошо понимал Рори.
При мысли о Рори на его обветренных губах заиграла улыбка. Рори вот уже два месяца работал со своей пойманной кобылой, и, черт его побери, если мальчишка не обуздает ее. Тобиас смотрел сквозь пальцы на то, что Рори много времени проводит с ней, а не в работе на ранчо. Огонек вошла в сердце Рори, давая ему то, чего у него никогда не было раньше, и Тобиас не собирался мешать.
У Кривого Ручья он остановился и досыта напился. На другом берегу начинались владения Хансона. Домик прятался за горами на небольшом расстоянии отсюда, но Тобиас не мог его видеть. Он почувствовал, как гнев подступал к горлу. Тех малочисленных стычек с Джейком Хансоном вполне хватило, чтобы вызвать ненависть в его сердце. Ничто не могло заставить Тобиаса Леви так быстро выйти из себя как пятно на его расовой принадлежности.
– Пошли, Спук, – хрипло сказал он. Лошадь спокойно шла за ним вниз по течению ручья.
Стоявшие вдоль воды белые березы тихо шуршали листвой, когда они проходили мимо. Журчащий ручей стекал в долину, где соединялся с рекой. Смех настолько вписался в радостный хор звуков природы, что не распознал его как таковой. Когда до него дошло, он резко остановился, ожидая снова услышать его, но он не повторялся. Тобиас покачал головой, удивляясь своему собственному воображению, и пошел дальше.
Потом он снова остановился. Он не ошибся, он действительно слышал впереди себя смех. Тобиас привязал лошадь к дереву и двинулся осторожно вперед.
Кривой Ручей впадал неожиданно в небольшой, но глубокий пруд. Чистую, свежую поверхность воды окружали густые папоротники и деревья, сверкая золотистой поверхностью в лучах солнца. Тобиас отодвинул ветку березы, заметив две маленькие ножки, скользнувшие в воду, за которыми последовал, громко шлепая по воде, большой ирландский сеттер. Пловчиха вынырнула из воды на другой стороне пруда, с прилипшими к голове светлыми волосами, повернулась, легко разводя руками.
– Шона, не надо! – крикнула она, когда собака, подплыв к ней, положила лапы прямо ей на плечи, угрожая потопить ее.
Впервые, после встречи в Бойсе, Тобиас увидел Ингрид Хансон. Он часто думал о ней, но лицо ее отца постоянно врывалось в эти мечты, разрушая их прелесть. Он видел, насколько она привлекательна. Нежная выпуклость груди под поверхностью воды, голубые глаза и почти белые волосы, а также очаровательный смех – все слилось в магнетическом притяжении, которому он был не в силах сопротивляться. Бессознательно он вышел в поле зрения.
Ингрид испуганно посмотрела на него. Тобиас как зачарованный, не сводил с нее глаз. Когда ее лицо начало заливаться румянцем, он сразу понял, в какое положение поставил девушку, и быстро повернулся к ней спиной. Он почувствовал себя школьником, щеки пылали от стыда.
– Я… извините, мисс Ингрид, – запинаясь, пробормотал он.
Она подплыла к берегу и схватила свою одежду. Тобиас чувствовал ее движения и боялся, что она убежит, не простив его.
– Мисс Ингрид, – сказал он, снова назвав ее по имени, – пожалуйста, я… мне правда очень жаль. Я…
– Все в порядке, мистер Леви, – сказала она за его спиной.
При звуке ее голоса, он стремительно повернулся, удивляясь, что она так близко. Нежный румянец все еще покрывал ее скулы, и она, опустив глаза, пристально разглядывала его ботинки. Прекрасные влажные волосы свисали по спине и платью, которое насквозь промокло от них.
– Я… – снова попытался Тобиас.
Она подняла на него взгляд, ее хорошенькое, в форме сердечка, личико было открытым и простодушным.
– Я думала, что больше не увижу вас после того, что сказал мой отец. Я рада, что ошибалась.
Рука Тобиаса поднялась сама по себе и нежно смахнула капли воды, стекавшие по ее волосам. Находясь рядом с этой девушкой, он не мог понять, что происходит с ним. Он уже давно не мальчик и знал многих женщин в своей жизни. Так что же это за чувство, которое пытается завладеть им сейчас?
– Мой отец… он, вообще-то, не всегда такой… такой безрассудный, – мягко сказала она, умоляя взглядом понять ее. – Видите ли, именно еврейская семья захватила наш дом. Уверена, если бы он знал вас, он бы…
Не тратя времени на размышления, Тобиас схватил ее в объятия и, низко склонившись, прижался ртом к ее губам. Ее резкий протест затих в его поцелуе. Временное сопротивление быстро сменилось уступкой, и она растворилась в его объятиях.
Бренетта сидела на развилине старого дерева. Платье собралось вокруг бедер, ноги были по-бунтарски босыми. С мрачным выражением лица она положила подбородок на колени.
– Нетта, пора ехать, – позвала с крыльца мать, но девочка упрямо осталась на своем месте.
– Нетта! – тон отца заставил ее передумать.
Бренетта быстро сползла по стволу дерева, схватила отброшенные туфли и чулки, помчалась к дому. Ожидавший кабриолет стоял у дверей, Бренетта примчалась в тот самый момент, когда Брент помогал Тейлор подняться на сиденье.
– Ну, юная леди, где же ты была? – спросила Тейлор, глядя на пальцы ног, выглядывавшие из-под юбок Бренетты.
Бренетта мрачно ответила: