Приют Святой Анны
Шрифт:
— Какое выражение? О чем ты говоришь?
Внезапно Винси встал, обводя обоих внимательным взглядом.
— Полагаю, на сегодня достаточно. Вы коснулись болевой точки, которая, по-видимому, нанесла ущерб вашему браку. Оставляю вас наедине. Я вернусь завтра, в восемь утра. Советую сейчас погулять по этажу. К вашим услугам спортзал и бассейн с южной стороны холла. Там постоянно присутствует кто-нибудь из обслуживающего персонала. После ужина, который будет в шесть часов, можно посмотреть фильмы в кинозале или телевизионные передачи.
— Винси! —
— Да, Эшли?
— Я знаю, что мы не должны уходить из больницы ни при каких обстоятельствах. Но на среду я записана к врачу.
— Не вижу никаких проблем. Но чтобы подстраховаться, я сообщу об этом доктору Дрейку.
— Спасибо.
Все начинало осложняться. Ее врач, доктор Ноубл, не сказал ей ни слова, когда она поставила его в известность, что собирается разводиться.
Однако в глубине души он, кажется, не одобряет этого. Когда он увидит в своем кабинете Корда, то наверняка будет удивлен и обрадован. Мало того — решит, что они снова вместе. Но это так далеко от правды!
Внутренне содрогнувшись, Эшли вернулась в комнату. Корд снял костюм и галстук. Рукава его голубой рубашки были закатаны по локоть, а верхние пуговицы расстегнуты. Она вошла в тот момент, когда он засовывал край рубашки за пояс джинсов. В повседневной одежде он был больше похож на прежнего Корда, Корда тех времен, когда он еще не занимался делами компании Макнайтов. Он выглядел затравленным и осунувшимся, и все равно самым привлекательным из всех мужчин, которых она когда-либо встречала.
Скрестив руки на широкой груди, он небрежно прислонился к стене около окна.
— Мне казалось, что, пока мы здесь, у нас не должно быть никаких секретов.
— Я спрашивала у Винси, как мне быть: нам ведь надо в среду пойти к моему врачу.
Она почувствовала, как Корд сразу напрягся.
— Доктор Ноубл знает, что я отец?
Его ледяной тон ранил ее.
— Конечно, знает, Корд. Я не сомневаюсь, что он давно хочет тебя поздравить. Он мне без конца повторяет, что считает мою беременность чудом.
— Это действительно чудо, — вскинулся Корд. — До сих пор не верится.
— Я тоже не сразу поверила. Но с течением времени, когда я больше не могла лежать на животе, пришлось поверить.
— Ты всегда предпочитала засыпать в этой позе. — Он шагнул к ней. — Я любил, когда ты была моим одеялом, и мне этого очень не хватало потом.
Его слова вызвали в ее воображении интимные картины, от которых ее бросило в жар.
— Корд… я… я думаю, что…
— Как давно это было, правда? — прервал он. — Так давно, что даже ты смущаешься. Давай я освежу твою память.
Прежде чем она поняла, что он собирается делать, он привлек ее к себе.
— Не надо, умоляю, — попросила она, почувствовав, как он поглаживает пульсирующую впадинку на ее шее. От него исходила неотразимая мужская сила.
— Тогда, может быть, тебе больше понравится
Внезапно она очутилась в его объятиях. Их малыш оказался прижатым к нему, когда он наклонил голову и накрыл ее рот своим.
— Не надо, Корд… — невнятно пробормотала Эшли, пытаясь отстраниться. Но было что-то настолько проникновенное в прикосновении его тела к ее выступающему животу, что она не смогла сдержать покорного вздоха. Ему только этого и надо было. Его поцелуй стал еще горячей.
Застигнутая врасплох, Эшли обнаружила, что отвечает ему с не меньшей страстью.
— Я никогда не переставал мечтать о тебе, — признался Корд прерывистым шепотом. Она почувствовала, как руки его блуждают по ее спине. Давно знакомое ощущение еще больше возбуждало ее. — Подумать только, там, внутри, мой ребенок. — Она услышала боль в его голосе и ощутила, как его рука легла ей на живот, осторожно гладя его. — Хочу увидеть тебя, посмотреть, что я с тобой сделал, — шептали его губы. — Хочу любоваться моей женой и ребенком. Хочу увидеть всю эту красоту. Помоги мне, дорогая.
Невозможно было сказать, кто из них дрожал больше, когда Корд, схватив руками ее платье, попытался снять его.
В последнюю секунду благоразумие взяло верх, и Эшли прервала поцелуй.
— Мы не можем это делать, Корд! — вскрикнула она и отшатнулась. Но он все еще крепко держал край ее платья.
Его полуулыбка была таинственной и неотразимой. Когда он был таким, она не могла мыслить здраво.
— Я повешу снаружи на дверь табличку «Просим не беспокоить». Никто нам не помешает, если ты волнуешься из-за этого. Этот курс рассчитан на семейные пары, и мы предоставлены до конца дня самим себе.
Испугавшись, Эшли старалась отстраниться, но он не отпускал ее. Его глаза потемнели от желания. Ей был знаком этот взгляд. У нее пересохло во рту.
— Ты хочешь близости не меньше, чем я, Эшли, — пробормотал он низким голосом. — Я чувствую это по биению твоего сердца.
Ее щеки пылали.
— Не отрицаю… — Голос у нее сорвался. — Но однажды мы уже занялись любовью вместо того, чтобы решить наши проблемы. Это и стало причиной развода. Неужели ты забыл?!
Напоминание о том, почему они здесь оказались, сделало свое дело. Огонь неукротимого желания погас в его глазах. Он медленно выпустил ее платье из рук, и что-то умерло в ней в этот момент.
— Я ничего не забыл, — заявил он. — Особенно свое ощущение в тот момент, когда узнал, что не смогу дать тебе ребенка. Ты не представляешь себе, какую боль я пережил. Ведь ты этого хотела больше всего в жизни.
— Но это же чушь! — в ужасе воскликнула Эшли. — Больше всего мне был нужен ты! В тебе была вся моя жизнь!
Корд покачал головой.
— Нет. Неужели ты думаешь, что я не знал, как ты страдала оттого, что выросла в сиротском приюте, что у тебя не было семьи? Неужели думаешь, что я не понимал, как больно тебе было узнать, что ты вышла замуж за неполноценного мужчину? За того, кто не мог дать тебе ребенка?