Приют
Шрифт:
Дина встала и начала прохаживаться у клетки.
– Каждый взял с собой праздничный костюм и маску. Почти все знали, кто кем будет в праздничный вечер, только насчет Маши никто ничего не знал. Наступил вечер. Дети зажгли свечи и выключили свет. Пока они наряжались, Маша куда-то исчезла. А когда появилась, все остолбенели. На ней была маска… и больше ничего. Она была голая. Но зато какая у Маши была маска! Она была ужасная, вся в шрамах, пузырях, без одного глаза. Дети сначала испугались, но потом стали наперебой кричать: «Круто, Маша! Где ты нашла такую классную рожу?» Дети прыгали вокруг девочки, а она стояла и улыбалась.
«Меня зовут Лиза», – сказала девочка с ужасным лицом и улыбнулась. Откуда ни возьмись в ее руке появился большой нож… Рассказывать дальше? – спросила Дина.
Ярик ничего не ответил. Дина еще походила вокруг клетки, после чего ушла. Ярик вытащил ложку и с трепетом прижал ее к груди. Теперь она его единственная надежда на спасение.
93
Дина не заметила пропажи ложки. Наутро она подобрала миску и в полном безмолвии вышла. Будто и не было вчерашней сказки.
Она окончательно перешла на длинные платья. Кроме того, теперь она появлялась с закрытым лицом. Сначала это была вуаль. Затем – какое-то подобие паранджи. Она стала надевать перчатки и тщательно следила, чтобы рукава не задирались и даже малейший участок кожи был надежно скрыт.
У нее стал меняться голос. Он стал низким, с какими-то хрипами и шумами, как у плохо настроенного радио. Несмотря на ее маскарад, Ярик видел – у нее пошел обратный процесс.
«Ведь все предельно просто, – пояснил Митрич, когда Ярик решил поделиться с ним своими соображениями. – Ее жрачка, эликсир молодости, подходит к концу. Она ведь не блистала красотой в день нашего появления? Она даже выглядела старше…Тогда у нее, очевидно, тоже были затруднения с питанием…»
«Тогда почему она не съела нас сразу?» – возражал Ярик, но Митрич и тут нашел ответ:
«Потому что она полюбила тебя, идиот. Ты что, не видишь?»
«Вижу», – снова соглашался с ним Ярик. Теперь он понимал, зачем так торопилась Дина в эту несуществующую Макеевку, какие лекарства были нужны Бабуле… и почему так раздуло тогда Олега… Бедный парень, ему даже пришлось есть крыс!
«Теперь ты веришь мне?» – с надеждой спрашивал его Митрич, и Ярик кивал, продолжая строчить в дневнике.
«Помнишь, фильмы про вампиров? – шептал Митрич. – Только она не вампир. Она намного хуже… И, как это ни смешно, она ни в чем не виновата. Как и ее сын. Как и ее мать. Они просто пытаются выжить… И если их лишить этой еды, они просто увянут… усохнут, как цветы без воды…»
Иногда лицо Ярика озарялось радостью. Обычно в такие моменты он вспоминал об одной вещице. Эта маленькая вещичка, наверное, было единственным,
Сначала Ярик боялся, что Дина услышит эти звуки, и действовал очень осторожно. Но дни шли за днями, она ничего не подозревала, а он продолжал точить. Жж-их!.. Жж-их!..
– По-моему, достаточно. Как считаешь? – Ярик повернулся к Митричу. Брат многозначительно помалкивал, предлагая Ярику самому оценить свою работу. Была еще одна проблема. Ярик прекрасно знал, что каждый вечер Дина приходила к нему, и легко могла обнаружить его оружие. Выход, как всегда, подсказал Митрич.
«Я помогу тебе, брат».
С тех пор Ярик стал прятать заточку в черепе. Ложка постепенно превращалась в острейшую бритву. Как-то, попробовав лезвие, он даже порезался. В эту ночь Ярик заснул с хорошим настроением. Теперь он будет ждать. А ждать он теперь умеет, да-да, этому он научился.
94
Первый шок Дина испытала 13 сентября, утром. Она, как всегда, приводила себя в порядок, крутясь перед зеркалом, как неожиданно что-то привлекло ее внимание. Присмотревшись повнимательней, она еле удержалась, чтобы не вскрикнуть, – на лбу появились две морщинки. Еще по две морщины образовались у глаз. Гусиные лапки, мать их раздери.
– Нет, – шепотом проговорила она, щупая лицо, словно зеркало могло ее обмануть. – Нет, только не это…
Она трогала свое лицо, которое совсем недавно было таким прекрасным и сводило Его с ума, растягивала кожу в стороны, как резину, пока не почувствовала боль. Морщины никуда не убрались. Хи-хи. Да и куда они денутся? Они остались на месте, как и красные пятна от ее сильных пальцев. Вдруг ее осенила страшная мысль – лицо лицом, а как же ее тело? Ее красивое, изумительное тело, которое будоражило Его, заставляло сходить с ума и ласкать, ласкать…
Она судорожными движениями сорвала с себя одежду. То, что ее тело было грязным и уже давно попахивало, ее не смущало. Куда больше она была озабочена другим – состоянием своей кожи. Осмотр оставил тягостное впечатление, и она в каком-то оцепенении долго бродила обнаженной по комнатам. Значит, все начиналось сначала… Оставалось последнее. Она гнала от себя эту мысль, но та все чаще и чаще посещала ее.
В этот день она допила остатки водки и уснула прямо на кухне. В безмолвном обществе сына и матери, которые, как молчаливые часовые, охраняли ее сон.
Наутро она первым делом спустилась в подвал. Ее любимый спал, и она не стала беспокоить его сон. Она спустилась к ней…
Однако ожидания не оправдались и ситуация не изменилась. Наоборот, стало еще хуже. К вечеру Дина с ужасом заметила, что к уже имеющимся морщинам добавились пара седых прядей и безобразные складки на шее, которые она ненавидела больше всего на свете. Что-то нарушилось. Нарушилось так, что вся ее размеренная жизнь, которой она жила и в которой не должно быть места всяким неожиданностям, словно ошиблась руслом и плавно влилась в другую реку. Неправильную реку, и эта река неотвратимо вела ее в ледяную пустоту. Туда, где не будет ни ее, ни Олежи, ни матери. И, что самое страшное, Его…