Признание шефа разведки
Шрифт:
Несколько позже, когда Кейси пожаловался, что, как он предполагает, в комитете может произойти утечка сведений, Симмонс выступил в защиту системы их учета и хранения.
— А как с тем парнем, который перетаскал домой все документы? — спросил Кейси.
Но больше он ничего не сказал и ничего не предпринял.
Инмэн отнесся к предположению, что Рэлстон шпионил за ним, как к полнейшему абсурду. По логике вещей, шпион и его хозяин — в состряпанном сценарии, надо полагать, сам Инмэн — действуют против интересов страны, которой они призваны служить. Но Инмэн никаким другим интересам, кроме разведки США, не служил. То же можно сказать и о Рэлстоне. Конечно, Рэлстон допускал
Отношение Кейси к комитетам по разведке отличалось простотой. Когда дело доходило до больших секретов, его инструкции были краткими: «Доступ ограничен. Никакой информации».
Рэлстон ушел, Г олдуотер лег в госпиталь почти на три месяца. Инмэн чувствовал себя отрезанным ломтем. В довершение ко всему обозреватель «Нью-Йорк тайме» Уильям Сэфайр, располагая, очевидно, какими-то сведениями, нанес Инмэну несколько прицельных ударов, назвав его «разрядником» (то есть сторонником разрядки. — Перев.), который держит под контролем Голдуотера и выступает против тайных акций. В одной из статей Сэфайр утверждал, что Инмэн «подсунул корреспондентам фальшивку о том, будто бы Израиль рекламирует ливийские группы боевиков, с тем чтобы получить повод для нанесения удара с воздуха по ядерному реактору Ливии…».
Инмэн воспринял это как выпад против него лично. Он ничего не подсовывал. Эту идею Сэфайру явно подал какой-то произраильски настроенный источник, затаивший обиду на Инмэна за его настойчивость в лишении Израиля доступа к фотографиям со спутников, которые могут использоваться при нанесении наступательных ударов, как это имело место при бомбардировке иракского ядерного реактора. Инмэн видел, что израильтяне готовы пойти на все в борьбе против Каддафи и Ливии. Собственно, Израиль, по мнению Инмэна, предпринял бы покушение на Каддафи, если бы чувствовал, что получит за это достаточное количество очков от США.
Но у Инмэна были и более мрачные подозрения о причине выпадов Сэфайра. Возможно, поводы для критики прямо или косвенно исходили от Кейси. Инмэн знал о существовании давнишних отношений между Кейси и Сэфайром, завязавшихся лет 15 тому назад. Сэфайр руководил неудачной кампанией Кейси в 1966 г. за избрание в конгресс, даже водил его к логопеду, который безуспешно пытался избавить Кейси от бормотания. В руки Инмэна случайно попало доказательство и более поздних контактов между Кейси и Сэфайром. Это был тот кусочек информации, который каждый офицер разведки откладывает в свое хранилище сведений. Один из редакторов «Нью-Йорк тайме» позвонил Инмэну по срочному делу. Он пытался дозвониться до Кейси по его личному домашнему телефону, не указанному в справочнике, но ему никто не ответил. Тот ли это номер, спросил редактор и назвал его. Инмэн удивился. Этот номер Кейси дал очень немногим людям. А он известен в «Нью-Йорк тайме».
— Так, — сказал редактор, — значит, Билл Сэфайр назвал правильный номер.
Инмэн повесил трубку.
Он не был уверен в том, что Кейси сыграл какую-то роль в нападках Сэфайра, но не мог отделаться от чувства предвзятости и подозрительности к Кейси.
Во второй день Нового, 1982 года, в 15 часов президент Рейган встретился с Дивером и Биллом Кларком на ферме Уолтера Анненберга «Саннилэндс» в Калифорнии. В течение двух с половиной часов они втроем обсуждали положение в Совете национальной безопасности. Аллен уходил в отставку. Президент решил перевести Кларка из госдепартамента на пост советника по национальной безопасности. Кларк получал прямой доступ к президенту и становился единственным представителем Белого дома по вопросам внешней политики. Все это было оговорено в записке по результатам данной встречи, подготовленной самим Кларком.
Кейси обрадовался, когда услышал об этом. Когда Рейган был губернатором Калифорнии, Кларк занимал у него должность руководителя персонала. Он являлся близким другом президента и ярым антикоммунистом.
После своего назначения Кларк попросил Инмэна посоветовать, что делать с персоналом Совета национальной безопасности. Инмэн сказал, что его надо почистить, и это особенно касается сотрудника аппарата совета по разведке Кеннета де Граффенрейда. Кларк все внимательно выслушал, но уклонился от каких-то обязующих его ответов. Инмэн понял, что отныне он находится в состоянии войны с де Граффенрейдом.
Склонностью де Граффенрейда была контрразведка, а его внимание больше всего привлекала новоизобретенная гипотеза под названием «Камуфляж, маскировка и обманные приемы», согласно которой Советский Союз прилагал большие усилия в применении этих приемов для введения противника в заблуждение. Де Граффенрейд изучал возможность того, что какая-то часть полученной Соединенными Штатами разведывательной информации, в особенности фотографии со спутников и материалы перехвата, являются следствием широких обманных маневров Советов. Как он утверждал, вполне можно предположить, что СССР подсовывает им «липу». Поскольку США ни разу не засекли ни одной, важно изучить вопрос, не проводится ли там крупномасштабная и успешная обманная операция, которая пока не обнаружена.
Инмэн верил в главный принцип Агентства национальной безопасности по таким вопросам: то, что услышано и визуально обнаружено, в основном сомнению не подлежит. Скептический подход необходим, и время от времени бывают обманные маневры, но такой глубокий скептицизм — это уже заскок. Если бы Советы воздвигали электронные и фотографические «потемкинские деревни», то у них не хватило бы ни времени, ни денег на что-либо другое. Размеры разведывательного «улова» в Советском Союзе, его характер и постоянство в течение многих лет, даже десятилетий исключали предположение де Граффенрейда. К такому выводу пришел Инмэн.
Он не испытывал никакой радости по поводу того, что де Граффенрейд, 41 года, бывший летчик военно-морской авиации, проработавший всего лишь один год в конгрессе и еще один год в РУМО, пользовался таким влиянием. Но Инмэн понимал, что так или иначе объединение разведок, созданное для того чтобы работать на президента, фактически работало на Совет национальной безопасности. Достаточно сильный, хорошо устроенный и уверенный в себе сотрудник аппарата совета может определять приоритеты, распределение ресурсов и даже политику.
Де Граффенрейд принял на вооружение один из методов Инмэна в работе. Он выступал за разработку всеобъемлющего контрразведывательного исследования, во многом соответствующего документу «Разведывательные возможности на 1985—90 гг.», который успешно протолкнул Инмэн. Как утверждал де Граффенрейд, необходимо сломать бюрократические барьеры между ФБР, ЦРУ и военными разведывательными подразделениями. Если нужно, следует создать централизованное контрразведывательное ведомство с централизованным ведением дел и картотек. Разделение контрразведывательных функций США (ЦРУ за рубежом, ФБР внутри страны) является искусственным. Пугалом для их объединения служит принцип гражданских свобод. КГБ, например, такого разделения не проводит.