Шрифт:
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Жан-Луи устраивал прием в ресторане Эйфелевой башни. В одно прекрасное утро он проснулся знаменитым и сейчас чувствовал, что многие пришли, чтобы еще раз посмотреть на его картину. Она была выставлена тут же в зале, лучшая его работа, которая вызвала восторженные отклики критиков по всей Франции. Совершенно неожиданно Жан-Луи стал модным художником. С ним стремились познакомиться, заказать у него портрет, особенно женщины.
Известность доставляла Жану-Луи немалое удовольствие. Он пригласил сегодня на торжество сливки парижского общества и своих друзей-художников.
Всеобщее
Картина Жана-Луи висела очень удачно, привлекая всеобщее внимание. Люди любовались ею, не скрывая восхищения. Многие поглядывали в сторону Анжелики, сравнивая портрет с оригиналом. Поначалу девушка испытывала некоторую неловкость, чувствуя на себе любопытные взгляды и слыша бесцеремонные замечания, но постепенно они перестали ее трогать.
– Конечно, он был страстно влюблен в эту женщину, когда рисовал ее. Это сразу чувствуется. Посмотрите, картина просто излучает страсть, – говорила какая-то элегантная дама.
И вновь все взгляды обратились на Анжелику.
Что ж, это был Париж. Конечно, художник мог влюбиться в свою натурщицу. Странно было бы, если бы этого не произошло. Но то, что он собирался жениться на своей модели, – это действительно поражало.
Анжелика слегка встряхнула длинными волосами цвета спелой пшеницы и направилась к группе гостей, которые веселой шумной толпой окружали Жана-Луи. При ее приближении все расступились. Жан-Луи взял ее руку, поднес к губам и поцеловал. Анжелика видела, как он наслаждается всем, что происходило вокруг. Жан-Луи так долго ждал, чтобы его назвали великим художником! И вот, наконец, его мечта сбылась. Теперь он сам сможет решать, что ему рисовать, сам сможет назначать цену своим работам. А главное – он наконец-то вступил в заветный высший круг богемы. Теперь его задача – укрепить завоеванные позиции.
Жан-Луи обнял Анжелику за тонкую талию и привлек к себе.
– Ты счастлива, дорогая?
– Конечно. Восхитительный вечер. – Ее французский был безупречен, разве что иногда в нем слышался едва уловимый акцент.
– Вы работаете над новым портретом мадемуазель Касте? – спросил кто-то Жана-Луи.
Это «мадемуазель» позабавило Анжелику. Она понимала, что так говорят только потому, что она невеста Жана-Луи, иначе она оставалась бы «моделью».
Жан-Луи порывисто развел руками.
– Конечно. Разве можно не рисовать ее?
Она же необыкновенно хороша! Ее глаза так прекрасны, что я бессилен передать их красоту на холсте.
Анжелика слегка улыбнулась. Последние лучи заходящего солнца освещали ее высокую стройную фигуру, золотили ореол волос. На ней было длинное белое платье, похожее на то, в котором она была изображена на портрете. Тонкая, почти прозрачная материя не скрывала красивых длинных ног. Анжелика казалась ожившим портретом, более прекрасным, чем его копия на полотне.
Подошел лифт, и из него вывалилась новая шумная компания гостей. Они подошли к двери, показали свои приглашения и направились к картине, приветствуя ее создателя восторженными восклицаниями.
– Кажется, я забыл приглашение, но… – услышала Анжелика густой мужской голос. Человек говорил по-французски правильно, но с английским акцентом. Голос затих, и Анжелика представила себе, как мужчина подкупает портье, чтобы войти в зал.
Еще один незваный гость. Таких, как он, здесь уже, наверное, человек двадцать, подумала Анжелика. Она взбежала по лестнице и затерялась в толпе.
Владелец галереи, в которой должна была пройти следующая выставка Жана-Луи, щедро оплатил угощение на сегодняшнем банкете. Вино и шампанское лились рекой. В зале становилось все оживленнее. Сквозь стеклянные стены между металлическими конструкциями башни был виден весь Париж, распростертый внизу. Солнце скрылось за горизонтом. То здесь, то там стали зажигаться огни, пронизывая сумерки, которые окутывали город романтическим флером.
Анжелика стояла с бокалом в руке в тени металлических опор, разглядывая собравшихся. Вечер приближался к своему завершению, скоро самые именитые гости начнут разъезжаться, чтобы успеть посетить другие места. Только друзья Жана-Луи, художники, собирались оставаться до конца, чтобы потом отправиться в какой-нибудь ночной клуб на Монмартре и пить там до утра.
Но у самого Жана-Луи были другие планы на эту ночь.
Гости подходили к Анжелике, приглашали ее присоединиться к общему веселью, но она отказывалась. В центр зала внесли огромный торт, и она услышала, как Жан-Луи позвал ее:
– Анжелика! Анжелика! Где же ты?
Она нехотя сделала шаг вперед. Толпа в ту же минуту расступилась. Все захлопали в ладоши и радостно закричали, подталкивая ее к Жану-Луи. Перед ней замелькало множество лиц. Ей улыбались бородатые художники, их красавицы модели, владельцы художественных салонов и галерей. Некоторых она знала, но большинство собравшихся было ей незнакомо.
Жан-Луи пошел навстречу Анжелике и обнял ее. Он был немного выше своей невесты, худощавый, стройный. Его удлиненное лицо обрамляли довольно длинные, аккуратно подстриженные волосы. Красивый дорогой костюм должен был произвести впечатление на потенциальных заказчиков, убедить их заказывать портреты именно этому художнику. Жан-Луи смотрел на невесту блестящими глазами. В его взгляде было волнение и ожидание. От предстоящей ночи он ожидал многого.
Владелец галереи, спонсор Жана-Луи, вышел вперед и произнес речь. Он поздравил его с успехом последней работы, выразил уверенность, что успех ожидает Жана-Луи и в будущем, обещал свою поддержку. Речь была довольно длинная, но все слушали и аплодировали. Лишь в самом конце оратор вспомнил, что прием устроен по случаю помолвки, галантно наговорил комплиментов красавице невесте и пожелал счастья молодой паре.
Жан-Луи поблагодарил гостей и взял нож, собираясь разрезать торт в форме палитры.
– Одну минуту!
Внезапно раздавшийся голос прозвучал резко и твердо. Не обратить внимания на него было невозможно. Мужчина говорил с английским акцентом. Анжелика узнала голос незваного гостя, который уже слышала у входа в зал.
Из толпы вышел мужчина, высокий, широкоплечий, крепкого телосложения. На вид ему было около тридцати двух – тридцати трех лет. Красивое лицо с твердым подбородком. Безупречный темный костюм. Мужчина явно выделялся среди этого пестрого сборища. Весь его облик выдавал в нем англичанина.