Призрачная пуля
Шрифт:
– Акт вскрытия? – уточнил я, прикуривая сигарету.
– Да, но… черт побери, товарищ Котов, как вы догадались?
– Дурак бы не понял, – улыбнулся я. – Вы столь рассеяны, что уже дважды вытерли со лба пот этим актом!
– Что? О, прощу прощения…
Хромой расправил лист бумаги, разгладив непослушные складки обеими руками. Я пробежал глазами по строкам.
– Но… тут же сказано, что смерть наступила в результате естественных причин! – удивился я.
– Это так, милейший, это так, – подтвердил Виталий Иванович. – Но еще там сказано, что во лбу Андрея было пулевое
– Ну… – протянул я, выдыхая терпкий дым. – Мне кажется вполне естественным, что человек умер от пули в голове!
– Вы, случайно, никогда не служили в милиции? – поинтересовался агроном.
– Да, – признался я. – Имею грех… неужто, так заметно?
– Видите ли, милейший… Карпов – наш участковый, сказал точно так же. Но проблема в том, что пулю никто так и не нашел! Ни в голове Васильевича, ни в других частях тела!
– В самом деле! – воскликнул я. – Не могла же пуля сама собой выйти из головы! Мистика какая-то…
– Именно – мистика! – подтвердил Комаров. – В девятнадцатом году, когда через Чикагинск проходил Колчак, в окрестностях села Красновки, которое, благодаря мудрости правительства и партии впоследствии выросло в передовой колхоз… не буду лукавить – в этом я вижу и свою заслугу! Так вот, в девятнадцатом году колчаковцы схлестнулись с красноармейской конницей. Я там не был, годами не вышел, но старики рассказывают, что бой был жесточайший. Несмотря на значительный перевес белогвардейцев, наши вынудили их отступить и колчаковцы забаррикадировались в церкви. Время требовало скорых решений, так что церковь просто сожгли вместе со всеми, кто там находился…
– А какое это имеет отношение?.. – перебил я.
– К этому я и подвожу, милейший, – жестом остановил меня агроном. – И вот, когда пожар был в самом разгаре, прошу прощения за тавтологию, из огня вышел поп, весь объятый пламенем, и проклял всех, кто участвовал в распр… в смысле – в осаде. Проклял самих красноармейцев и их потомков до третьего колена! С тех пор, нет-нет, да и слышится по ночам, особенно – в новолуние, стук копыт, а ветер доносит "Боже, царя храни!"
Повествуя, Комаров все понижал и понижал тон, а последние слова и вовсе произнес почти шепотом. Несмотря на пекло, киселем втекающее из открытого окна, я почувствовал озноб, пронизывающим ледяным холодом хребет от копчика до самого темени.
Внезапно раздался грохот, от которого вздрогнул не только пустой фужер, но и я сам. Посетитель испуганно подпрыгнул, поспешив спрятаться в угол, я же рванул из-за ремня свой верный Вальтер, но… но это всего лишь Даша, раскачивающаяся на стуле, завороженная рассказом, забылась и, потеряв равновесие вместе с остатками совести, брякнулась на пол.
– Так вы предполагаете… – медленно проговорил я.
– Именно! – прошипел клиент, массируя грудь в области сердца. – Андрей Васильевич был тем самым комэском, кто загнал беляков в церковь и отдал приказ подпалить ее! Грохнули председателя призраки! Из призрачной винтовки! Призрачной пулей!
Я поежился, нащупывая пачку "Памира", ощущая незримое, но столь знакомое мне дыхание самой смерти. История и впрямь не из тех, с которыми стоит идти в милицию. Если, конечно, нет желания оказаться в палате цвета савана, где душки-доктора не упустят шанс добить растерзанный мозг электрошоком.
Струя сигаретного дыма устремилась в вентилятор, чтобы быть порубленной на куски пластмассой лопастей и вернуться мне в лицо бесформенными лохмотьями.
– И чего же вы хотите от меня? – поинтересовался я. – Чтобы я обрызгал ваш колхоз святой водой или очертил круг мелом? Но с этим, как мне кажется, цыгане справятся гораздо лучше!
Я хотел было добавить, что те же цыгане с еще большим удовольствием опустошат карманы клиента, но счет это замечание излишним.
– На замену Кагановича нам прислали нового председателя, – пояснил агроном. – Человек, несомненно, заслуженный – она в Финской ССР, в вечной мерзлоте, финики выращивает! Кстати, она сама – уроженка Чикагинска и дочь одного из тех красноармейцев… вот из этой всей истории.
Сделав еще одну затяжку, убив еще несколько клеток своих легких, я пожал плечами. Финские финики? Эка невидаль! Сдается мне, оттого они и растут в Финляндии, что финики. Но если Комаров считает это большим достижением – его дело.
– У нас и так план горит из-за всей этой белиберды, – продолжил Виталий Иванович. – А если с ней что-нибудь произойдет… Вы, милейший, должно быть, сами понимаете, что всегда во всем виноват начальник. А если начальник отправился на упокой – то второй человек после него. А у нас в колхозе второй человек – это я, агроном! А мне становиться крайним совершенно нельзя! Я на Сталинскую иду, мне такой поворот в биографии ни к чему!
Забывшись, я поднял бутылку, но, почувствовав ее печальную легкость, с сожалением вернул на стол. Чикагинск – то еще болото. Только тащиться в захолустный, пусть и передовой, колхоз, желания у меня не наблюдалось. Это с одной стороны. А, с другой, если я срочно не добуду денег – то рискую скатиться в трясину неизбежной трезвости, что еще страшнее.
– Черт с вами, – тряхнул я головой. – Я согласен. Сто рублей в день, питание, проживание, накладные расходы…
– Сто рублей! – ужаснулся клиент. – Помилуйте, милейший! Откуда у нас, простых колхозников, такие деньги? Дом мы вам найдем – расквартируем, как передовика производства. Питание – тоже не проблема, у нас своя столовая, талонами обеспечим. Но сто рублей!!! Еще рублей двадцать – куда ни шло, но сто рублей!
– Ну… – развел я руками. – На нет и суда нет. Тогда хотелось бы получить аванс за трость, и…
– Да-да, разумеется… – рассеяно пробормотал колхозник.
Трясущимися руками он скрупулезно отсчитал нужную сумму, с явной неохотой расставаясь с каждой копейкой, и, обреченно вздохнув, направился к выходу.
– Жалко будет Ирину Петровну, – остановился Комаров в дверях, обернувшись. – Такая красивая женщина… была!
– Как-как? – переспросил я.
– Казакова Ирина Петровна – наш новый председатель…
– А вы знаете, – воскликнул я. – С другой стороны – негоже, чтобы всякие там потусторонние силы советских людей в расход выводили! Я согласен на двадцать рублей в день. Плюс все то, о чем говорили ранее – проживание, питание. И дорога туда-обратно.