Призрачная жена
Шрифт:
Стоял чудесный весенний день, и парк выглядел прекрасно со своими тюльпанами, фонтанами и продавцами воздушных шаров. Мы сидели на террасе великолепного ресторана за столом, накрытым бледнорозовой скатертью, сервированным серебром и хрусталем. По привычке я начала мысленно составлять заметку для Тима, но Отто вернул меня к действительности, напомнив о своем присутствии.
Хотя я вряд ли могла бы надолго забыть об этом. Заметив почтительное отношение к нему официантов, я спросила:
— Они знают тебя?
— Возможно. Думаю, меня знают во многих местах. Я всегда получаю удовольствие от хорошей пищи. — И весело добавил: — К тому же, как ты видишь, я не карлик. Люди запоминают меня.
Оркестр в отдалении играл "Чудесный, чудесный Копенгаген", и, как ни банально это звучит, но голова у меня закружилась от счастья, и я подумала, что полюблю этот город с его покрытыми зеленой патиной медными шпилями, старыми башнями, причудливыми скульптурами и светловолосыми юношами и девушками. И с моим большим веселым Отто…
— Так ты собираешься выйти за меня замуж, Луиза?
— Если ты собираешься на мне жениться, я не возражаю.
Он облегченно вздохнул, как будто решил трудную проблему. Неужели она была такой трудной?
— В таком случае, — он положил свою руку поверх моей, и в голосе его прозвучали неожиданно деловые интонации, — мы должны подождать шесть недель. Завтра мы уедем из Копенгагена и отправимся путешествовать.
— Так быстро? Но мне все здесь кажется таким восхитительным!
— Потом у тебя будет масса времени.
— А твоя семья? Я не увижусь с ней?
— Моя семья подождет. Монеборг находится на острове Самсё. До него слишком далеко.
На этот раз я знала, что не ошиблась, уловив неприязненные интонации в его голосе. Что это означало? Враждебное отношение к собственному сыну? Что ж, такое случается. Меня начал интересовать этот молодой человек Нильс. Я ведь собиралась стать его мачехой…
— Луиза, ты погрузилась в какие-то тайные мысли. Мне это не нравится.
Он засмеялся и сделал знак официанту. Когда тот подошел, он заказал шампанское, чтобы отметить этот замечательный весенний день. Официант, поглядев на нас чуть слезящимися старческими глазами, явно отгадал наш секрет. И я подумала, как все-таки трудно понять Отто, если он не возражает против того, чтобы официант знал то, что он скрывает от семьи.
И все-таки это был замечательный день! Я смотрела на тюльпаны, рододендроны, на продавцов с огромными связками воздушных шаров и чувствовала, что нахожусь в волшебной сказке. И никак не могла поверить в то, что Отто может оказаться великаном-людоедом, несмотря на то что он был таким скрытным во всем, что касалось его семьи.
Шампанское ударило мне в голову, и моей последней трезвой мыслью было: что он еще собирается сегодня предпринять?
Вечером мы отправились на спектакль Датского Королевского Балета. Давали "Три мушкетера" в великолепной постановке Флемминга Флиндта.
Когда мы прогуливались в антракте, несколько человек поздоровались с Отто, с любопытством поглядывая на меня. Но Отто познакомил меня только с одним, чье имя я не разобрала. Меня он представил как мисс Луизу Эмберли, приехавшую в Копенгаген с визитом.
Знакомый Отто вежливо поклонился мне и поинтересовался, долго ли я намереваюсь пробыть в Дании.
— Около шести недель, не так ли, Луиза? — ответил за меня мой спутник.
После этого мужчины немного поговорили на датском языке, за что Отто позже извинился.
— Это деловой разговор, Луиза. Но с моей стороны, это, разумеется, бестактно, поскольку ты не говоришь по-датски.
— Думаю, ты мог бы сказать ему, что собираешься снова жениться, — невинным тоном произнесла я.
Отто засмеялся и взял мою руку.
— Зачем же? Это наш секрет. Разве ты не любишь секретов, дорогая?
— Я просто не вижу причин скрывать это…
Мне пришлось замолчать, поскольку Отто вдруг предупреждающе сжал мою руку. Потом он резко потянул меня за собой, и мы вернулись в зрительный зал.
— Что случилось? — довольно холодно поинтересовалась я. — Ты скрываешься от судебного исполнителя или что-то еще?
Добродушное лицо Отто вспыхнуло, и на нем появилось довольно жесткое выражение. В эту минуту он вполне мог сойти за людоеда из сказки. Потом он вдруг рассмеялся:
— Все гораздо проще. Я увидел моего брата Эрика. Надо же, чтоб из всех вечеров балета он выбрал именно этот!
— Это был твой брат, и ты сбежал! — Я возмущенно повернулась к нему: — Может, ты стыдишься меня?
Все еще посмеиваясь, он похлопал меня по руке.
— О, Боже, как тебе пришло такое в голову! Ничего подобного, просто мы с Эриком не такие уж друзья. Мы по-разному смотрим на жизнь, только и всего. Он на десять лет моложе меня и почти никогда не относился ко мне как брат. Он любит Нильса, обожал Кристину, поэтому часто приезжает в Монеборг. Мы демонстрируем видимость дружбы, но, к сожалению, на самом деле все обстоит иначе.
Улыбающийся Отто, окруженный врагами. Ненавидящий собственного брата. Не любящий собственного сына.
— Скоро ты познакомишься с ним, — прибавил он.
Публика возвращалась на свои места. Вокруг было много движения и разговоров. Среди гортанной датской речи слышались отдельные английские фразы.
Отто поудобнее уселся в кресле, как будто чувствуя облегчение при мысли, что огни вот-вот погаснут.
— Зачем же ты привел меня сюда, если не хотел, чтобы меня увидели? — спросила я, скорее сбитая с толку, чем обиженная.