Призрачные страницы истории
Шрифт:
Чем больше усиливалось в конце XIX и первой половине XX столетия про-южное направление в американской историографии, тем более черными красками рисовало оно радикальных республиканцев. Активно обыгрывалось, что в их числе было немало лиц, заинтересованных не в искоренении пережитков рабовладения, а в экономическом ограблении побежденного Юга авантюристами и мародерами из северных штатов. Нередко сам Линкольн представал политиком мелкого масштаба, даже просто политиканом, которому было явно не по плечу справиться с развертывавшимися событиями мирового значения. Крайне преувеличивались действительно существовавшие во время гражданской войны разногласия между радикальными республиканцами и Линкольном, которого при данном случае консервативные историки были готовы признать дальновидным государственным деятелем, заботящимся о примирении в будущем со сложившим оружие противником. Все это надо учитывать, если стремиться понять причины громкого успеха одной книги, вышедшей в 1937 г. в Нью-Йорке.
Ее автором был крупный бизнесмен, историк-любитель О. Эйзеншимл, и называлась она «Почему был убит Линкольн?». Через четверть века после ее публикации, когда пал жертвой покушения Президент Джон Кеннеди, что привлекло общественное внимание к истории убийств Президентов
Как рассказывает сам Эйзеншимл, отправной точкой для разработки им своей гипотезы послужил один сравнительно малозначимый эпизод, произошедший в день убийства Линкольна. Предполагалось, что главнокомандующий генерал Грант, несколько дней назад принудивший к капитуляции главную южную армию, будет сопровождать Президента в театр. Однако в последнюю минуту Грант взял назад свое согласие и уехал из Вашингтона для встречи с детьми. Эйзеншимл решил не без основания, что поступить так Грант мог только по указанию своего начальника — военного министра Стентона, и не ошибся в своей догадке, найдя подтверждение ей в воспоминаниях современников. Присутствие Гранта, постоянно окруженного надежной военной охраной (еще продолжалась война), сделало бы покушение Бута трудно осуществимым или даже невозможным. Стентон отклонил в беседе с Президентом просьбу Линкольна дать ему взамен Гранта в сопровождающие помощника министра майора Экерта, физически очень сильного человека. Стентон ссылался на то, что у того много работы. Это было не только грубостью в отношении главы государства, просьба которого была равносильна приказу. Проверка показывает, что Экерт вечером 14 апреля не был занят никакой срочной работой и ссылка на занятость майора не соответствовала действительности. Вход в президентскую ложу должен был охранять полицейский Паркер, имевший в послужном списке немало серьезных проступков. В решающие минуты он ушел со своего поста, чтобы выпить с друзьями, и никто не остановил убийцу. Тем не менее Паркера спасли от обвинения в служебном преступлении, и он оставался в рядах столичной полиции, пока Стентон занимал пост военного министра.
Еще за некоторое время до 14 апреля власти получили сведения о готовившемся покушении, но не сделали ничего для обезвреживания заговорщиков. В мерах, предпринятых Стентоном, начиная с момента убийства Линкольна, выявляется большое количество странностей, необъяснимых ошибок, пассивности и действий, фактически предоставлявших заговорщикам время, чтобы скрыться от преследования. В самые напряженные часы организации поисков надолго вышел из строя правительственный телеграф, по которому должны были быть сообщены приметы разыскиваемых преступников. В столице и окрестных районах были расклеены плакаты с фотографиями Бута и его сподручных. Но при этом использовались старые снимки или портреты других лиц, что не позволило распознать заговорщиков. Если бы при прыжке из президентской ложи на сцену убийца не повредил себе ногу, возможно, ему вообще удалось бы уйти от преследования. При поимке Бут был смертельно ранен сержантом Корбеттом, действовавшим вопреки приказу взять преступника живым. Некоторым из присутствующих казалось, что Бут был застрелен вовсе не Корбеттом, а начальником отряда подполковником Конджером, выполнявшим приказания Лафайета Бейкера. И, наконец, когда были вырваны страницы из дневника Бута — до или после его поимки? Почему правительство активно не добивалось ареста скрывшегося за границу помощника Бута Джона Саррета, а когда его через несколько лет все же задержали и выдали американским властям, они отказались от судебного преследования заведомого соучастника убийцы Президента?
Число недоуменных вопросов можно умножить. На некоторые из них в ходе многолетнего обсуждения версии Эйзеншимла удалось найти убедительные ответы. Утверждение, что весь столичный телеграф был выключен, не соответствовало действительности. Не работали лишь государственные линии, а частные коммерческие продолжали функционировать. Правительство не приняло мер против заговорщиков, потому что вопреки утверждениям некоторых мемуаристов, как явствует из документов, оно получило сведения о подготовке убийства не до, а после покушения. Кроме того, власти были настолько затоплены доносами о готовившихся заговорах, что могли не придать значения еще одному такому предупреждению. Саррета не посадили на скамью подсудимых, поскольку большинство присяжных в судебном округе, где должен был бы состояться его процесс, сочувствовали Югу и скорей всего вынесли бы оправдательный вердикт. Лжесвидетели, выступавшие в военном трибунале, были использованы, чтобы сознательно смешать два заговора Бута — первый, более ранний, для похищения Президента, а второй — с целью его убийства (такое смешение соответствовало тогдашней тактике властей). И так далее. Разумеется, не на все вопросы Эйзеншимла его оппонентам удалось найти столь же убедительные ответы, но оставалась надежда, что ответы все же отыщутся. Тем более что, по признанию самого Эйзеншимла, не имелось прямых документальных доказательств в пользу его теории, основанной исключительно на косвенных уликах.
Умножающиеся подлоги
Однако в шестидесятые годы дебаты об убийстве Линкольна сделали крутой поворот: в фокусе оказался спор о вновь найденных или будто бы найденных письмах и других документах, подтверждающих версию автора книги «Почему был убит Линкольн?». Началось с того, что однажды один историк-любитель Р. А. Нефф зашел в букинистический магазин в Филадельфии и приобрел за полдоллара переплетенный комплект журнала «Colburn's United Services Magazine» за вторую половину 1864 г. Через несколько месяцев эта случайная покупка послужила основанием для совершенно неожиданного доказательства, что Стентон был организатором убийства Линкольна, а генерала Лафайета Бейкера отравили по приказу военного министра с целью сохранения тайны заговора…
При перелистывании купленной подшивки внимание Неффа привлекло значительное число цифр и букв, написанных от руки на полях страниц. С помощью специалиста по кодам удалось выяснить, что эти цифры и буквы являются закодированным посланием. Шифр оказался довольно сложным и вдобавок меняющимся от страницы к странице. Первое послание, находившееся на страницах 181, 183, 185–211 и датированное 2 мая 1868 г., гласило: «За мной постоянно следят. Они профессионалы. Мне не удается их обмануть. В новом Риме жили-были трое — Иуда, Брут и шпион. Каждый считал, что станет королем, когда Авраам умрет. Один не доверял другому, но (так) они приближались к тому дню, ожидая решающего момента, когда с пистолетом в руках один из сыновей Брута сможет проскользнуть за спину этого обреченного человека и всадить ему пулю в голову и отбросить его неуклюжее тело прочь. Когда павший лежал, умирая, прибыл Иуда со знаками почтения тому, кого он ненавидел, и, когда, наконец, увидел его умирающим, он сказал: „Ныне он принадлежит истории, а нация ныне принадлежит мне“. Но, увы, судьба решила иначе, потому что Иуда постепенно впал в немилость и вместе с ним Брут был низвергнут на подобающее ему место. Однако, если кто-либо захочет узнать, что произошло со шпионом, я могу уверенно сообщить Вам, что это был я». Все это подписано «Лафайет. К Бейкер». Второе письмо на страницах 106–120, 126, 127 и 245 было закодировано значительно более простым шифром, чем первое — над нужными буквами текста расставлены точки: «10 апреля шестьдесят пятого я впервые узнал, что план осуществляется. Экерт устанавливает все связи, дело будет сделано четырнадцатого. Я не знаю имени убийцы, но мне известна большая часть всего остального. Когда я впервые заговорил об этом с Э. С., он одновременно выразил удивление и недоверие. Потом он сказал: „Вы тоже участвуете в этом. Подождем и посмотрим, что выйдет из этого, и тогда мы будем лучше знать, как нам следует поступить в данном случае“. Я скоро обнаружил, что он подразумевает под „тем“, что я являюсь участником этого дела, когда на следующий день мне показали документ, который, я знал, является подделкой, но хорошей подделкой. Из него явствовало, что мне поручено руководить заговором с целью похищения Президента с вице-президентом в качестве подстрекателя. Я превратился, таким образом, в участника дела, хотя не имел такого намерения». (Заметим, что в закодированном послании неправильно обозначено имя майора Экерта, помощника военного министра — «Ecert» вместо правильного «Eckert», это произошло, видимо, из-за того, что неподалеку в печатном тексте не было буквы «к», под которой можно было бы поставить точку. Последнюю фразу можно прочесть и по другому: «С вице-президентом в качестве подстрекателя я превратился, таким образом, в участника дела, хотя не имел такого намерения».)
В послании далее указывалось: «Тринадцатого он узнал, что Президент приказал, чтобы разрешили провести сессию законодательного собрания штата Вирджиния для решения о прекращении действий войск этого штата против США. Он немедля возбужденно разразился безумной тирадой. Тогда я впервые осознал, насколько он неуравновешен психически и его безумную ненависть к Президенту. Немногие военные министры уважают Президента или его стратегию, но мало кто из них отменит приказ, отданный Президентом. Однако в такой момент безумия он послал генералу Вейтцелю телеграмму, в которой отменял приказ Президента от двенадцатого числа. Потом он рассмеялся смехом, от которого мороз продирает по коже, и сказал: „Если он пожелает узнать, кто аннулировал (в тексте „recinded“ вместо „rescinded“) его приказ, мы предоставим Люциферу сообщить ему об этом. Ступай, Том, и проследи за приготовлениями. Здесь нельзя допускать ошибок“. Тут я впервые узнал, что он был одним из ответственных за организацию заговора с целью убийства. Всегда ранее я думал, что либо он не доверяет мне, так как на деле он никому не доверяет, либо он покровительствует кому-то, пока ему не будет выгодно его предать. Но ныне я знаю правду, и это меня страшит бесконечно. Я боюсь, что могу каким-то образом стать козлом отпущения.
В заговор было вовлечено не менее одиннадцати членов Конгресса, не менее двадцати армейских офицеров, три офицера флота и по меньшей мере 24 гражданских лица, из которых один был губернатором лояльного штата. (Так называли штаты, сохранившие верность законному правительству в Вашингтоне в годы гражданской войны — Е. Ч.) Пятеро были крупными банкирами, трое — журналистами, известными всей стране, и одиннадцать — влиятельными и богатыми промышленниками. Вероятно, были еще и оставшиеся мне не известными.
Имена этих известных заговорщиков указаны без комментариев или шифровки в первом томе этой серии. Упомянутые лица внесли восемьдесят пять тысяч долларов для дела. Только восемь человек знали детали заговора и имена остальных. Я опасаюсь за свою жизнь. Л. К Б.»
Сенсационная находка Неффа первоначально была встречена с легко понятным недоверием, ее считали мистификацией, которую способен подготовить каждый, сколько-нибудь знакомый с историей США периода гражданской войны. Но Неффу удалось сделать ряд важных шагов для доказательства, что послание Бейкера не является подделкой. В комплекте журнала, в котором содержались зашифрованные письма, была обнаружена подпись генерала. Авторитетный эксперт подтвердил, что она была сделана невидимыми чернилами, использовавшимися разведчиками в годы гражданской войны, а саму подпись счел, несомненно, подлинной. Однако и это не заставило умолкнуть голоса скептиков — слишком часто в прошлом такие графологические экспертизы оказывались ошибочными, а использовать чернила, применявшиеся разведчиками в годы гражданской войны, было уже совсем нетрудно для профессионального химика (а именно такова была профессия Неффа). Однако каковы бы ни были сомнения, немало людей сочли доказанным, что шифрованные письма в старом военном журнале действительно принадлежали Лафайету Бейкеру. Но не были ли они мистификацией самого Бейкера, ведь правдивость отнюдь не принадлежала к числу его добродетелей. Как утверждали современники, говорить правду ему приходилось только в редчайших случаях, а распространение заведомых небылиц было нередким приемом действий «американского Фуше». Иначе говоря, признание подлинности зашифрованных писем Бейкера отнюдь не было равнозначным доказательству существования заговора, о котором в них рассказывалось. В письмах поименно упоминались, помимо Линкольна, только Стентон и Бут (обозначенный по одной его театральной роли как «Брут»), Но попытка найти в бумагах убийцы Президента и военного министра какие-либо следы заговора было, видимо, безнадежной затеей — каждая строчка из этих бумаг, точнее, тех из них, которые стали доступны историкам, была уже давно тщательно изучена. Раскрытие имен других предполагаемых заговорщиков, называемых в письме «крупными банкирами», «влиятельными и богатыми промышленниками», «конгрессменами» и так далее тем более не представлялось возможным.