Призрачный город
Шрифт:
Но если нет мне пути ни назад в свою Долину, ни в твердыню брата, куда же направиться мне? Удивленно оглянулась я, показалось мне в этот момент, когда все стало ясным, что несет меня неизвестно куда, и страна эта тоже не желает меня принимать.
— Может, повернем? — спросил Джервон, словно прочитав мои невеселые мысли.
— Куда же тогда? — в первый раз ожидала я решения воина, не зная сама, на что решиться.
— Я бы сказал, куда угодно, только не в твердыню! — Твердым и четким было его решение. — Если вы хотите — заедем, проверим, что Элин вернулся,
Я согласилась — у меня оставалось время подумать о будущем.
— Что ж, в Ложбину Фроме… Быстрее приедем — быстрее уедем!
Двигались мы по понятной причине не быстро. Около полудня встретились нам посланцы Элина. Так во второй раз приехала я в твердыню. Хотя и с почтением обращались с нами посланцы, но Элина не было среди них.
Вечером после восхода луны въезжали мы в крепость. Меня провели в гостевую палату, где уже ждали служанки с дымящимся чаном теплой воды, чтобы смыла я усталость с дороги. Ждала и кровать, подобной которой мне не приводилось видеть. Но спалось мне в эту ночь хуже, чем вчера на голой земле, — так беспокоили меня невеселые думы.
Утром, когда я встала, служанки подали мне роскошное платье, как у Властительницы Долины. Но я попросила свою кольчугу и дорожное одеяние. Смутились служанки, и я узнала, что приказала госпожа Бруниссенда уничтожить мою одежду, словно то были лохмотья.
Попросила я, и принесли мне другую одежду, новую, но мужскую. Брат ли послал ее, не знаю… Оделась я, сапоги натянула, надела кольчугу, пояс с ножнами, в которых покоился изуродованный меч, сокрушивший проклятье.
Оставила в комнате плащ, вьючные мешки и походный ранец. А брат, мне сказали, все еще был со своей госпожой… И послала я известить их о моем приходе.
Второй раз попала я в роковую комнату. Охнула Бруниссенда, увидев меня, и схватила Элина за рукав. Не в броне был Элин, в шелковом одеянии. Хмурясь, смотрел он на меня, а потом нежно отвел ее руку и шагнул мне навстречу, мрачнея.
— Почему ты одета так, Элис? Неужели трудно понять, не по силам Бруниссенде видеть тебя такой.
— Такой? Но другой я никогда не была, брат мой. Или ты забыл?..
— Ничего я не забыл! — гневно крикнул он в ответ.
И за гневом его скрывалось желание побыстрей отделаться от меня.
— Прошу у тебя, Элин, только коня. Я не собираюсь путешествовать пешком, а долг за тобой все-таки есть.
Облегчение появилось в его глазах:
— Куда ты поедешь, обратно в Робь?
Я пожала плечами, но не ответила. Если он хочет верить в это, пусть верит. До сих пор не могла я постигнуть глубину пропасти, что внезапно возникла между нами.
— Мудра твоя сестра. — Бруниссенда подобралась поближе к нему. — Ведь мужчины в нашем замке еще боятся проклятья. Ты имела с ним дело. И они боятся тебя.
Элин шевельнулся:
— Она сделала это ради меня, госпожа моя, не забывай об этом.
Промолчала Бруниссенда. Только взглянула на меня, и стало мне ясно, что не будет дружбы между нами.
— Что ж, уже день, пора ехать. — Не хотела я больше глядеть на обломки былого родства.
Он
Сев на коня, я глянула вниз. Не хотелось желать ему зла. Он живет по своей природе, я — по моей. Потому сделала я знак благословения, приносящий удачу. А он скривился в ответ, словно не желал благословения от меня.
Так уехала я из замка. Но у ворот присоединился ко мне всадник. Я спросила:
— Ну, узнал ты, где сейчас господин твой? И куда нам ехать к нему?
— Он умер, а люди его, те, кто жив еще, присягнули другим властителям. Нет у меня теперь господина.
— Так куда же теперь лежит твой путь, мечник?
— Пусть нет у меня господина, но есть госпожа! Один путь у нас теперь, Мудрая госпожа.
— Да будет так. По какой же дороге и куда проляжет наш путь?
— Кругом война, госпожа. У меня свой меч, а у вас свой. Поищем-ка Псов, иначе зачем нам мечи?
Я рассмеялась. Замок Фроме был позади. Я теперь свободна. Впервые свободна… от опеки Офрики, от косых взоров завистливых жителей Роби, от заклятья драконьей чаши — простой чашей будет она отныне, а не путеводной звездой, ведущей меня в опасность. А, впрочем, война, колдовство… Я глянула на Джервона.
Внимательно следил за дорогой мой воин. Не глядел он тогда на меня, охранял. Так, значит, иначе может сложиться моя судьба, стоит мне лишь пожелать.
КУЗНЕЦ ВИДЕНИЙ
Словно из золота и серебра чеканят слова сказаний кузнецы песен. Старые песни… и новые… Только много ли правды в них? Кто знает? Но и в самой невероятной истории может крыться зернышко истины. Вот хотя бы сказание про Кузнеца видений. Трудно живущему ныне отыскать это зерно — все равно что вычерпывать до дна чадящий ров поварешкой.
Кузнеца, что жил в селении Гилл, звали Бросон, и большую тайну своего мастерства знал он, и малую. А значит, умел ковать железо и бронзу, и с драгоценными металлами справлялся. Только редко приходилось ему изготовлять украшения.
Было у него два сына, Арнар и Коллард, пригожими были мальчики, и не только в Гилле, что лежит у слияния рек в долине Итон, но даже в Симе и Болдре считали, что Бросон счастливчик. Дважды в год спускался он по реке к броду у Твая, отвозил туда свою работу: кованые петли и дверцы, засовы, мечи, а иногда даже ожерелья и броши из горного серебра.