Призрачный маяк
Шрифт:
— То, что случилось, ужасно, — сморщился Эрлинг. — Мы все просто в отчаянии. И недоумеваем, что же могло случиться. Вы уже можете нам что-то сообщить?
— На данный момент немного.
Йоста покачал головой.
— Могу только подтвердить то, что вам уже известно. Матса Сверина нашли мертвым в его квартире. Мы возбудили дело об убийстве.
— Его убили?
— Пока мы ничего не можем ни утверждать, ни опровергать.
Йоста слышал, как официозно звучат его слова, но с этим типом нужно быть настороже: он трепло
— Но нам нужна ваша помощь, — продолжил он. — Как я понял, Сверин не вышел на работу ни в понедельник, ни во вторник. И тогда вы позвонили его родителям. Он часто прогуливал работу?
— Как раз наоборот. Мне кажется, он и больничный не брал ни разу с тех пор, как начал работать здесь. Даже к зубному не отпрашивался. На Матса можно было положиться: пунктуальность и аккуратность были его коньком. Вот почему мы встревожились, когда он вот так просто не явился на работу.
— А сколько он у вас проработал? — поинтересовалась Паула.
— Два месяца. Нам повезло заполучить такого хорошего специалиста, как Матс. Объявление висело пять недель, мы провели несколько собеседований, но ни один из кандидатов не мог даже приблизиться к Матсу по опыту и квалификации. Мы даже боялись, что работа покажется ему слишком простой и скучной, но он заверил нас в том, что именно о таком месте и мечтал. Судя по всему, ему очень хотелось вернуться в Фьельбаку. И я его хорошо понимаю. Фьельбака — жемчужина балтийского побережья, — хлопнул в ладони Эрлинг.
— Он не говорил, почему хочет вернуться? — наклонилась вперед Паула.
— Нет, только упомянул, что ему надоела суета большого города и что он не против улучшить качество жизни. А этим и славится наша деревня — качеством жизни. Жизнь тут тихая и спокойная, — выделил каждый слог Эрлинг.
— Значит, о личных мотивах он не упоминал? — нетерпеливо спросил Йоста.
— О личной жизни вообще не распространялся. Другого такого молчуна еще надо было поискать. Знаю только, что его родители живут в Фьельбаке и сам он здесь вырос. Но вообще-то я не в курсе, чем он занимался помимо работы.
— Перед переездом сюда с Матсом случилась одна неприятность: его избили и он оказался в больнице. Матс ничего об этом не говорил?
— Нет, ни слова, — опешил Эрлинг. — У него были шрамы на лице, но он сказал, что у него штанина застряла в колесе и он упал с велосипеда.
Йоста с Паулой переглянулись.
— Кто его избил? Тот же, кто… — прошептал Эрлинг.
— Согласно словам родителей, это были уличные хулиганы. Мы пока не видим связи между двумя происшествиями, но ничего нельзя исключать.
— Так он вообще ничего не рассказывал о своей жизни в Гётеборге? — настаивала Паула.
Эрлинг покачал головой.
— Я сказал вам правду. Матс никогда ничего о себе не рассказывал. Словно до работы у нас у него вообще не было никакой жизни.
— Вам это не показалось странным?
— Ну,
— Он хорошо выполнял свою работу?
— Матс был блестящим главным бухгалтером. Он обладал всеми необходимыми навыками: аккуратностью, педантичностью, хорошей организованностью. У него всегда все было в порядке с бумагами. А это очень важно для такой сложной работы, как наша.
— Так на него никто не жаловался? — спросила Паула.
— Нет. Матс все делал безукоризненно. И был бесценным ресурсом для нашего проекта «Бадис». Хоть он и приступил к работе над ним позже остальных, но очень быстро вошел в курс дела и во многом нам помог.
Йоста вопросительно посмотрел на Паулу. Та покачала головой. Пока у них больше не было вопросов, но Йосту почему-то не покидала мысль, что даже после разговора с начальником Матс остается для них загадкой, полным анонимом. Интересно, какие страшные тайны обнаружатся, когда они копнут глубже.
Дом семьи Сверин находился на берегу в районе Мёрхульт. День выдался по-летнему теплый, так что куртку Патрик оставил в машине. Он предупредил по телефону о своем приезде, и, когда Гуннар открыл дверь, видно было, что в кухне все готово для кофе. Так было принято у них на побережье. Кофе с булочками подавали по любому поводу — от трагического до счастливого. Работа полицейского подразумевала бесчисленное количество чашек кофе, выпитых в домах у сельчан.
— Входите. Посмотрю, в состоянии ли Сигне… — Не закончив фразу, Гуннар пошел на второй этаж.
Патрик остался ждать в прихожей. Гуннара долго не было, и под конец Хедстрём решил пройти на кухню. В доме было тихо. Патрик воспользовался отсутствием хозяев и заглянул в гостиную. Там было чисто прибрано. Старинная мебель темных тонов, скатерти, безделушки — как часто бывает в домах людей в их возрасте. Повсюду — фотографии Матса. По ним можно было проследить жизнь покойного от рождения до зрелости. У Матса было приятное лицо. Он выглядел счастливым и довольным. Судя по снимкам, его детство и отрочество прошли вполне благополучно.
— Сигне сейчас спустится, — голос Гуннара прервал его размышления. От неожиданности Патрик чуть не выронил фото в рамке, которое было у него в руках.
— У вас много фотографий, — он осторожно поставил снимок на комод и вышел за Гуннаром в кухню.
— Я всегда увлекался фотографией, так что большинство снимков сделаны мною. И я рад, что у нас хоть что-то осталось на память о сыне, — Гуннар принялся наливать кофе. — Что положить? Сахар? Молоко?
— Черный, пожалуйста, — Патрик присел за стол.