Призрачный маяк
Шрифт:
— Это, конечно, все меняет. Придется спросить известных нам наркоманов, знали ли они Матса. Но все это кажется мне каким-то… — Патрик покачал головой.
— Чушь! — фыркнул Мелльберг. — Я уверен, что теперь мы быстро поймаем убийцу. Старое доброе убийство на почве наркотиков. Наверняка тут и деньги замешаны. Раскроем в два счета.
— Мм, — протянул Патрик. — Но зачем ему выбрасывать пакет в мусорку перед домом? Или это не он сделал? В любом случае все надо выяснить. Мартин и Паула, пообщаетесь с постоянными клиентами?
Паула кивнула. Патрик сделал запись в блокноте. Анника всегда вела
— Йоста, мы с тобой поговорим с коллегами Матса и зададим более конкретные вопросы.
— Конкретные?
— Как, по их мнению, у него оказался при себе кокаин.
— То есть знали ли они о том, что он принимал наркотики? — Йосту задание явно не обрадовало.
— Это нам пока неизвестно. Отчет от Педерсена будет не раньше среды. Только тогда мы узнаем, какие вещества были у него в крови.
— А родители?
Патрик сглотнул. Паула права. Придется поговорить с родителями.
— Поговорим и с ними тоже. Мы с Йостой этим займемся.
— А мне что делать? — спросил Мелльберг.
— Я бы попросил тебя как начальника приглядеть за порядком здесь.
— Прекрасная идея, — обрадовался Мелльберг.
Он встал, и вслед за хозяином тут же вскочил Эрнст.
— А теперь нам надо поспать. Завтра нас ждет тяжелый день. Но я чувствую, что это дело скоро будет раскрыто, — потер руки Мелльберг.
Подчиненные явно не разделяли его энтузиазма.
— Вы слышали Бертиля. Пойдемте домой спать. Завтра нас ждет много работы.
— Что будем делать с Гётеборгом? — спросил Мартин.
— Начнем с телефонных звонков. Если что, придется еще раз съездить туда в пятницу.
Объявив собрание законченным, Патрик пошел к машине. Всю дорогу он усиленно думал.
Фьельбака, 1871 год
Только в начале осени ей позволили впервые поехать в деревню. На этот раз Эмели было не так страшно, как во время первого плавания. Прожив столько времени вблизи моря, женщина изучила его настроения. Море, удерживавшее ее на острове, теперь несло Эмели в гавань. Сегодня оно было спокойно, ничто не волновало его зеркальную гладь. Эмели не могла удержаться от искушения опустить руку в воду. Прижав одну руку к животу, она перегнулась через перила, чтобы другой достать до воды. Карл стоял у штурвала. Вдали от Грошера он даже выглядел по-другому. Эффектно. Она уже и забыла о том, что Карл был привлекательным мужчиной. Злоба в глазах заставила его подурнеть в глазах Эмели. Но сейчас, видя его на борту лодки со взглядом, устремленным вдаль, она вспомнила, почему когда-то находила Карла неотразимым. Может, это остров его изменил, подумала Эмели. Может, это остров пробуждает в нем темные стороны? Но тут же она одернула себя. Что за бредовые мысли… Слова Эдит снова прозвучали у нее в голове.
Во всяком случае, сегодня она наконец окажется в деревне, хоть и на несколько часов. Увидит людей, сделает покупки, выпьет кофе в гостях у тетушки Карла, сходит к доктору. Эмели не волновалась. Она знала, что с ребенком все хорошо. Он оживленно толкался у нее в животе. Но будет неплохо услышать мнение доктора.
Эмели зажмурилась, наслаждаясь прикосновением ветра к коже.
— Сядь нормально! — приказал Карл, и женщина вздрогнула.
В памяти ее живо было то, первое плавание на лодке. Юная новобрачная была полна радостных ожиданий. Карл обращался с ней вежливо и обходительно.
— Извини, — смутилась она, сама не зная, за что просит прощения.
— Никакой болтовни, — отрезал он ледяным тоном. Это был тот же Карл, что и на острове. Уродливый, со злыми глазами.
— Хорошо, Карл, — опустила она голову. Ребенок так сильно пинался в животе, что ей стало больно.
Внезапно Юлиан поднялся со своей лавки и сел рядом с ней. Крепко сжав ее руку, он прошипел:
— Ты слышала Карла. Никакой болтовни. Ни слова об острове и о нашей жизни.
Пальцы еще крепче впились в кожу. Эмели застонала от боли.
— Хорошо, — повторила она со слезами на глазах.
— Сиди спокойно в лодке. А то свалишься за борт, — тихо пригрозил Юлиан и, выпустив ее руку, вернулся на свое место. Фьельбаку уже было хорошо видно.
Вся дрожа, Эмели обхватила руками живот. Внезапно она поняла, что скучает по тому, что оставила на острове. Тому, что никогда не сможет покинуть остров. Она должна помолиться за них. Может, Бог услышит ее молитвы и проявит милосердие к заблудшим душам.
Когда они вошли в гавань, Эмели смахнула слезы и улыбнулась. Наконец-то она снова среди людей.
Мелльберг насвистывал по пути на работу, предвкушая хороший день. Вчера он сделал несколько звонков, и теперь оставалось полчаса на приготовления.
— Анника! — крикнул он, входя в участок.
— Я тут. Нет нужды кричать.
— Подготовь конференц-зал, пожалуйста.
— Конференц-зал? Я и не знала, что у нас такой есть. — Анника сняла очки, оставив их болтаться на цепочке.
— Ты знаешь, о чем я. Только туда помещается много стульев.
— Стульев?
У Анники появилось плохое предчувствие. То, что Мелльберг заявился на работу раньше обычного и был в таком приподнятом настроении, не сулило ничего хорошего.
— Да, стульев для прессы.
— Прессы? — встревожилась Анника. Что он еще придумал?
— Да, прессы. Что-то ты плохо соображаешь сегодня. Я устраиваю пресс-конференцию, и журналистам нужно где-то сидеть, — пояснил он ей, как ребенку.
— Патрик в курсе? — Анника бросила взгляд на телефон.
— Будет в курсе, когда придет на работу. На часах уже две минуты девятого, — ответил Мелльберг, игнорируя тот факт, что сам редко приходил на работу раньше десяти. — Пресс-конференция будет в половине девятого. Через полчаса. Нужно подготовить зал.
Анника снова бросила взгляд на телефон, хоть и знала, что это бесполезно. Мелльберг не отстанет, пока она не пойдет готовить соответствующий кабинет. Остается только надеяться, что он удалится в свой кабинет и у нее будет возможность позвонить Патрику и предупредить его о замысле Мелльберга.
— Что происходит? — спросил Йоста, увидев, как Анника расставляет стулья.
— Мелльберг устраивает пресс-конференцию.
Йоста почесал голову.
— Хедстрём в курсе?
— Именно это я и спросила у Бертиля. Очевидно, нет. Это его собственная гениальная идея, и я не успела предупредить Патрика.