Призрачный мост Матиара
Шрифт:
— Да, чтобы он потом правду по кабинетам не искал. Добро пожаловать во взрослый мир… детка!
— Нейл, закругляйся! — Гораций выразительно посмотрел на министра.
Даниэль тоже не сводила глаз с мага Смерти.
— А если вы ошиблись и он справится?!
— Я не ошибаюсь! — самоуверенно заявил Тестимун. — Вот, например, я точно знаю, что из тебя получится хороший переводчик в будущем, но на переговоры с вампирами и гномами тебя брать нельзя.
— Вы провидец?
Он хмыкнул: зубки у детки прорезались?
— …Нет, я и про прошлое
Вилка с громким стуком ударилась о тарелку.
— Извините, — Даниэль сглотнула.
По насмешливому взгляду министра, девушка поняла, что он в курсе её истории. В конце концов, не выдержала даже Итерия:
— Нейл, как тебе конфи?
— Великолепно. Ваш повар выше всяких похвал.
— Тогда почему ты не ешь?
Тестимун перехватил угрожающий взгляд Итерии и запнулся. К матери Горация он относился с уважением и старался не обижать.
— Увлёкся интересной беседой. Наша юная леди восхитительна в своём провинциальном наиве.
— Так! Хватит! — Гораций встал и потянул за собой упирающегося друга. — Мама, всё было очень вкусно.
— Но я ещё не поел! — Тестимун кивнул на полную тарелку.
— Ты уже сыт! — прошипел Гораций и повернулся к притихшей девушке: — Данечка, я позже зайду к тебе.
Когда они ушли, Итерия села рядом с Даниэль.
— Ты молодец!
Та тряхнула головой, но промолчала: боялась, что сорвётся голос. Женщина вздохнула:
— Считай, ты только что прошла боевое крещение. Теперь тебя смело можно запускать в наш зоопарк! Если ты справилась с нападками Тестимуна, то бояться тебе некого. Попей воды.
— Руки дрожат.
— У меня тоже, — призналась Итерия. — Ты не обижайся, что я не вмешивалась. Тебе надо было испытать это на собственной шкуре. Любимое развлечение светской братии — колоть больные места друг друга. Этих слабых мест или не должно быть, или их надо прятать так, чтобы никто не нашёл. А твоё слабое место не спрячешь.
И в ответ на удивлённый взгляд девушки леди Итерия пояснила:
— Ты не магиня! И каждый сочтёт своим долгом тебе об этом напомнить. А Гораций и мы с Касом не сможем быть рядом круглосуточно.
— Что ты устроил?!
Нейл развалился в кресле.
— Хорошая психика у малышки: крепкая, стрессоустойчивая!
Гораций прищурился:
— То, что ты устроил ей проверку, поняли все, даже Даня. Вопрос тот же: зачем?
— Гор, она правильная до зубовного скрежета. Что ты с ней будешь делать? Ты видел, как она отреагировала на Архипова?.. Если Даниэль узнает, чем тебе приходится заниматься в Канцелярии, от её восхищения не останется и следа, только разочарование. По роду своей службы ты каждый день ковыряешься в говне, тебе приходится иметь дело с преступниками, шпионами, продажными шавками и прочим сбродом. И, чтобы иметь успех, приходится класть большой и толстый хер на такие вещи, как честность,
Гораций слабо улыбнулся, признавая правоту друга. Понимал ли он? Понимал. Но отказаться от Дани не мог. Надеялся, что сможет найти баланс, как он сказал когда-то: научится «удачно совмещать»…
— Думаю, ты не совсем прав. Даниэль достаточно видела в жизни, чтобы понять, что иногда приходится поступаться своими принципами. Что за благородной маской скрывается полное ничтожество и, чтобы выявить его, приходится быть таким же, а то и похлеще. В конце концов, мы отвечаем за безопасность страны. И если на тебе внешняя защита, то на мне — внутренняя.
Тестимун хмыкнул:
— А это та ещё канализация. Я-то это понимаю, а вот твоя избранница — вряд ли.
— Я не буду говорить с ней о работе. Работа — это работа. А дом и семья — совсем другое.
— Нельзя провести чёткую границу, Гор! Всё равно однажды сорвёшься, придёшь злой и наорёшь. А может Дани когда-нибудь пересечётся с оборотнями, учитывая её кровь и ваших общих знакомых. Ты уверен, что сможешь непредвзято оценить её действия?
— Уверен. И в себе, и в Дане.
— Наивный влюблённый идиот! А ведь когда-то ты был для меня примером! — Тестимун выпрямился. — Я уже предчувствую крах вашего романа и сочувствую тебе.
— Почему крах?
— Слишком много правил в жизни Даниэль. Она не гибкая, не любит компромиссов. Так бывает у молодых людей. Сколько ей? Двадцать?
— Почти.
— Что и требовалось доказать! Это поздняя юность. Я помню себя в двадцать, — Тестимун подошёл к барному столику. — Даже я — моральный калека — на первом курсе бросался спасать сирых да убогих, ратуя за справедливость и честный подход ко всем.
— Я помню, как вы набили морду Сезеру, который всунулся в вашу группу, благодаря связям деда.
— Да, а из-за него турнули Добрышева — какого-то крестьянского сына, но с потрясающими магическими данными, — Нейл протянул ткачу бокал с ромом: — Я не знаю, как изменится Даниэль Бонье через год или через пять: останется такой же наивной простушкой или заматереет в светскую сучку. Но сейчас она самокритична, не приемлет лицемерия и ханжества. Она легко пойдёт на неоправданный риск ради того, что считает правильным, порой не может даже просчитать свои действия. И это ни хорошо, ни плохо, Гор. Это психология юности.
Гораций осторожно постучал в дверь и, дождавшись «войдите», заглянул в комнату:
— Не спишь?
Девушка сидела на диване, поджав ноги, и читала.
— Нет, ты же обещал зайти.
Мужчина прошёлся по небольшой гостиной. Нервно взъерошил волосы:
— Даня, извини за Нейла. Не стоило мне брать его с собой.
— Гораций, Тестимун — твой друг. Ты не сможешь вечно прятать меня от него.
— Тоже верно.
— Мне не понравился Нейл, — не выдержав, призналась девушка.