Призрачный сфинкс
Шрифт:
«Наваждение… Это все из-за того, что небо…»
– Ну что там, Серега? – разорвав зачарованную тишину, раздался снизу неожиданно громко прозвучавший голос невидимого за листвой Гусева. – Ничьи там морды не маячат?
– Пока нет, – не сразу отозвался Сергей, приходя в себя. – Попробую забраться повыше, если ветка выдержит.
– Не ссы, поймаем, – подбодрил его Саня Веремеев.
Кружащие хоровод еле заметные птицы, медленно спланировав, канули в желто-зеленую гладь, и Сергей, проследив за ними взглядом, вдруг заметил в дальней дали какой-то слабый блеск. Взобравшись еще на две ветки выше, он впился глазами в этот блеск… в эту поблескивающую под солнцем узкую полоску –
– Эй, Серый, осторожней! – встревоженно крикнули с поляны.
Тренированное ловкое тело – огромнейший плюс, когда есть все шансы свалиться на землю с двадцатиметровой высоты. Сергей молниеносно скользнул по стволу вниз, сгибая подошвами ботинок тонкие ветви и обрывая громко зашуршавшую листву, и ему удалось избежать неприятной перспективы падения. Благополучно добравшись до нижних ветвей, он, повиснув на руках, спрыгнул в траву, где поджидали его товарищи.
– Ну что? – вновь спросил Гусев.
Сергей стащил с головы маску, вытер мокрое лицо.
– И то верно, – Саня Веремеев проделал ту же операцию.
– Глухомань, – сказал Сергей. – Лес от горизонта до горизонта. Похоже на заповедник. А вон там, – он показал рукой, – какой-то водоем. Или озеро, или река.
– Та-ак… – Гусев тоже высвободил из-под маски свое широкое лицо с плоским носом боксера и выступающими скулами. – Так, – повторил он, с силой провел рукой по коротко стриженным волосам и присел на корточки. – И больше ничего?
– И больше ничего, – подтвердил Сергей. О голубой небесной чаше и своем наваждении он говорить не стал.
Гусев вытащил пачку сигарет, щелкнул зажигалкой. Сизый дым растекся в воздухе, забивая запахи леса.
– Значит, забросили в тыл врага, – отрешенно сказал он. – И жратвы никакой. – Он похлопал себя по карманам и покивал с удрученным видом.
– Никакой, – подтвердил Саня Веремеев. – Как говорится, чем дальше в лес, тем третий лишний. Вот и схаваем тебя, Гусек, – улыбнулся он. – Хотя, у меня «Стиморол» есть, будем жевать, если совсем припрет.
– У тебя и так зубы белые, без «Стиморола», и морда круглая, – не остался в долгу Гусев. – А потому твою долю мы с Серегой оприходуем. Верно, Серый?
– Где лес, там и звери, – Сергей похлопал по стволу автомата. – Так что перезимуем как-нибудь.
– О, эт-точно! – оживился Гусев. – Бараний бок мне пробовать приходилось, а вот медвежий…
– А может, медведь тоже мечтает полакомиться боком Гуська, – Саня Веремеев вновь белозубо улыбнулся и подмигнул Сергею. Потом согнал с лица улыбку и деловито продолжил: – Короче, парни, надо к воде идти. Не знаю, кто как, а я в лесах не рос, ориентируюсь только на улицах. Если там река – куда-нибудь да выведет, без вопросов.
– Дело говоришь, Веремей, – одобрительно кивнул Гусев и тщательно растер брошенный окурок подошвой. – Направимся вниз по течению и непременно на какое-нибудь жилье наткнемся. Народ-то, он к воде тянется. – Гусев хохотнул и добавил: – Или – к водке! Опять же, если что, рыбу глушанем. Вот так. Давай, веди, Серега Сусанин!
Передвижение по незнакомому здешнему лесу оказалось делом совсем непростым – приходилось пробираться сквозь густой подлесок, в котором не было никакого намека на тропинки, цепляясь амуницией, постоянно спотыкаясь о скрытые в траве, выпирающие из земли корни, обходя попадающиеся кое-где завалы из засохших, то ли рухнувших от старости, то ли поваленных бурей деревьев, окруженных многочисленной молодой порослью, то и дело натыкаясь на трухлявые, облепленные серым мхом коряги, разводя руками тонкие стволы-первогодки, которые так и норовили, распрямляясь, хлестнуть по глазам десятками ладошек-листочков. Почти невидимая паутина, развешенная меж ветвей, была ужасно липкой и вскоре покрывала разгоряченные лица бойцов ГБР обильными разводами. К счастью, пока почему-то не встречалось насекомых, всяких там комаров-мух-слепней, иначе и без того нелегкий путь стал бы почти невыносимым. Поляны попадались гораздо реже, чем того хотелось бы небольшому отряду, сосредоточенно и молча пробирающемуся к воде, и чем дальше, тем больше парни убеждались в том, что в этих краях действительно давным-давно не ступала нога человека. Поистине заповедные были края. «Но какой же это заповедник без зверей? – недоумевал Сергей, вслед за Гусевым продираясь сквозь чащу и слыша за своей спиной тяжелое дыхание Сани Веремеева. – Ни звериных троп со следами животных, ни самих животных или хотя бы их рыка, воя или хрюканья… Тогда что это – дендрарий, место сосредоточения редких пород деревьев и кустарников? Тогда понятно, почему никто из нас раньше таких деревьев не видел…» Однако, хотя идти было тяжело, и воздух становился все теплее – утро, повинуясь взбирающемуся вверх солнцу, неотвратимо превращалось в день, – и хотя промокли уже насквозь форменные майки и рубашки, бойцы не снимали бронежилеты и оружие держали под рукой – мало ли что…
Чтобы не сбиться с курса, сделали остановку, и теперь уже только Гусев и Веремеев выбросили пальцы, и лезть на дерево выпало Сане Веремееву, а Гусев навзничь повалился на траву и некоторое время молча лежал, отдуваясь. Сергей сел рядом и, отлепляя от лица паутину, думал теперь только о реке, в которой можно искупаться, и можно вволю напиться воды… хотя вряд ли стоит пить речную воду, лучше бы найти какой-нибудь родник, но где искать этот чертов родник, и можно все-таки сделать хотя бы пару глотков той воды, речной или озерной, лишь бы добраться дотуда, побыстрее бы добраться дотуда…
– Ф-фу-у!.. – Гусев с видимым усилием приподнялся и сел. Помотал головой. Достал сигарету, сделал несколько затяжек и длинно сплюнул. Вытер рукавом подбородок и повернулся к Сергею. – Да-а, гонял нас, конечно, на Балканах Достоевский, но не по такой же местности! Это же, бля, джунгли какие-то бразильские, а не лес! – Он обхватил руками расставленные колени и, еще раз сплюнув под себя, с силой выдохнул дым в траву. – Тут бэтээром надо переть, а не пёхом, да еще с полной амуницией.
Сергей поднял голову и поискал глазами Саню Веремеева: тот медленно, с остановками, взбирался по веткам, и вниз, плавно кружась, летели одинокие листья.
– Блин, ничего себе проверочка на выживаемость, – продолжал ворчать Гусев. – Пить охота, да и пожрать не помешало бы. Где же твои звери, Серый? Тут и зверье-то, небось, не водится, оно ведь здесь вмиг все копыта себе переломает.
– Зона, – меланхолично сказал Сергей.
– Какая зона? – не понял Гусев.
– Просто зона, – пояснил Сергей, продолжая, прищурившись, наблюдать за продвижением Сани Веремеева к небесам. – Типа Чернобыльской.
Эта мысль пришла ему в голову только что. Он перевел взгляд на изумленного Гусева и принялся развивать тему:
– Рвануло тут давненько, лет пятьдесят назад. Секретность тогда, сам знаешь, какая была, так что все шито-крыто. Звери вымерли или ушли, деревья мутировали. А пауки, заметь, остались, – он счистил с рукава клок паутины. – Естественно, народ отсюда повыгоняли, расселили потихоньку кого где, страна-то преогромная была… а может и вовсе того… или по лагерям, как неблагонадежных. По указанию товарища Сталина.
– Какой Сталин?! Что ты несешь, Серый! – возмутился сбитый с толку Гусев. – Сталин же сразу после Второй мировой отчалил. Какие же пятьдесят лет?