Призрачный
Шрифт:
– Ах, всегда есть что-нибудь еще, хотя иногда я и не видела землю. Чаще всего я не вижу землю из-за облаков. Но никакой пустоты там нет, как нет и сплошной синевы, даже в самые яркие дни. Как и темнота никогда не бывает полностью черной.
– Правда? – спросила Эдме, склонив голову набок.
– Правда. Темнота в разное время суток бывает разной. Сейчас, например, прошло время Первой Тьмы, и настало время Серых Сумерек, как мы называем утренние сумерки перед восходом солнца. А на противоположном конце суток есть время Лиловых сумерек, за которыми наступает время Глубокого Пурпура, а затем опять Первой Тьмы.
Сова
– Ты пойдешь с нами на запад, Гвиннет?
Масковая сипуха съежилась и стала не толще ствола молодой сосны.
– Я не хотела расстраивать тебя. Наверное, не надо было спрашивать, – поспешила извиниться Эдме.
Совы так съеживались, только когда сильно волновались, пугались или старались стать как можно менее заметными во время выслеживания добычи.
– Все в порядке, Эдме. Не волнуйся.
Сова долго молчала, а потом сказала:
– Знаешь, Эдме, в каком-то смысле я всегда была одиночкой. Мне больше нравилось жить в стране Далеко-Далеко с волками, чем вместе с другими совами. Моя мама умерла так давно, что я едва ее помню. Потом погибла моя тетушка, за ней последовал отец, а теперь и Сарк. Но что мне теперь делать здесь, совершенно одной, в разоренной земле? Стада оленей ушли, и я не найду достаточно навоза, чтобы поддерживать огонь в горне. Правда, я не уверена, что и то место, о котором говорил Фаолан, существует на самом деле. Вдруг это всего лишь сон? Но я пойду с вами.
– Я рада, что ты пойдешь с нами. В конце концов, ты первая, с кем по-настоящему подружился Фаолан.
– Да, это так, – подтвердила сова.
Эдме вздохнула и вздрогнула.
– Что-то не так?
– Нет-нет. Просто немного свело судорогой ногу. Сидеть на том выступе было ужасно неудобно, и у меня затекли лапы.
– Тебе и в самом деле нужно отдохнуть.
– А тебе?
– Мы спим днем, а не ночью, – ответила сова.
Прежде чем улечься спать, Эдме поднялась и трижды обернулась вокруг себя, будто находясь в логове. Волчица совсем не боялась замерзнуть; ей было так уютно лежать в ночи, под звездами, которые словно светили для нее одной. Интересно, сможет ли она теперь когда-нибудь заснуть не под открытым небом? Когда она закрыла свой единственный глаз, перед ее внутренним взором вновь предстали ужасные ледяные стены и бесконечная синева, но она постаралась отметать все мысли о них.
Во сне Эдме почувствовала легкую боль в задней лапе. «Мне знакома эта боль. Она была у меня когда-то раньше, но отчего?» Пошевелившись, она сменила позу, но не проснулась.
Потом ей приснился знакомый волк. «Ах, тот самый, ледяной», – подумала она. Но нет, этот волк бы меньше и прихрамывал. Два ярко-зеленых глаза прожигали ее насквозь. «Ты знаешь меня?» – казалось, говорили эти глаза, но вслух волк не произнес ни слова.
В бок Эдме ткнулся меховой комок, разбудив ее. Это оказался Мирр. Она открыла глаз и сонно зевнула.
– Здесь холодно, Мирр.
– Рядом с тобой тепло. Я соскучился по тебе.
– И я по тебе соскучилась, – пробормотала она, снова погружаясь в сон. «Но еще больше соскучилась по чему-то другому».
И снова она ощутила легкое покалывание в задней лапе.
Глава девятнадцатая
Язык ледника
ШЕСТЬ ВОЛКОВ, ДВА ЩЕНКА И МАСКОВАЯ сипуха шли вместе уже три дня. Идти по разрушенной местности было трудно, но зато им попадалось на удивление много мелкой дичи. Казалось, будто конвульсии земли выпустили на поверхность целую реку грызунов – мышей, полевок и огромнейшее количество леммингов, многих из которых раздавил пустившийся в странствие ледник. Конечно, все они считались едой сов, но за десять месяцев голода и волки быстро приучились питаться тем же самым. Хотя привыкнуть к манере Гвиннет глотать грызунов одним махом им было сложнее. Маленькое создание просто исчезало в клюве, а потом сова горлом проталкивала его в желудок.
– Не понимаю, как это у тебя получается, – сказала Мхайри, наблюдая за тем, как Гвиннет глотает полевку.
Гвиннет негромко отрыгнула и ответила:
– У меня нет зубов, дорогая.
– Это понятно, но как она у тебя переваривается? А вкус, ты чувствуешь вкус? – спросила Дэрли.
– Я ощущаю послевкусие, когда полевка начинает разлагаться в моих желудках. У меня два желудка. Второй мой желудок – самый важный. Именно в нем собираются все кости и волосы.
– Фуууу! – воскликнул Мирр.
– Мирр! – строго обратилась к нему Эдме. – У всех нас есть свои особенности. Мы должны уважать друг друга.
– А когда совы еще щенки, они тоже так делают?
– Когда совы совсем маленькие, они называются не щенки, Мирр, а совята.
– Ну ладно, совята. А когда совята совсем маленькие, как у них получается глотать целиком полевку?
– Они не глотают. Мы отрываем кусочки мяса от костей когтями и даем совятам понемножку. В первый раз это называется «Церемония первого мяса». До этого совята едят только жуков и другую мелкую добычу – сверчков, червей.
Мир зажал глаза.
– Я стараюсь уважать всех, но есть жуков!
Фаолан посмотрел на него.
– Я, например, ел луковицы и корни растений, когда был медвежонком… то есть волчонком, – сказал он, вспоминая о Гром-Сердце.
– Правда? А зачем?
– Это долгая история, которую я расскажу в другой раз. А сейчас пора… идти дальше.
Он едва не добавил «последовать по тропе», но никаких троп в стране Далеко-Далеко не осталось, как не осталось и пахучих меток. Похоже, землетрясение стерло совершенно всё.
Гвиннет обычно двигалась впереди, чтобы разведывать местность к западу. На этот раз она пролетела совсем немного, когда заметила непонятные возвышения на местности. «Великий Глаукс!» – невольно вырвалось у нее.
Сначала сипуха увидела толстые темные полосы на снегу – большие вытянутые кучи земли и беспорядочно наваленных камней, принесенных ледником. Она снова вспомнила о «прыгающем» леднике, о котором рассказывали совы на севере. В своем непреклонном пути на запад ледник должен был пересечь северные королевства, затем Горькое море, потом море Хуулмере и, наконец, страну Далеко-Далеко. И за собой он увлекал все обломки из разных земель, все камни и вырванные с корнем деревья. Неужели ледник остановился здесь, и весь этот мусор скопился на его краю?