Призрак Белой Дамы
Шрифт:
— Да, год или два. — Чудовищность их намерений становилась для меня все более ясной. — Но не больше. Он должен был действовать быстро, Джонатан.
— Он действовал. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, как воспользоваться моим непрошеным присутствием. У нас было много возможностей наставить ему рога — он предоставил их нам. Но когда мы отказались, ему пришлось действовать напрямую.
— Та записка, — вспомнила я. Джонатан ничего не знал о ее существовании.
— Да, ты оказалась прозорливей и разгадала эту хитрость. Я не был настолько умен! Ты не догадываешься, почему я пришел к тебе этой ночью? И если бы я предусмотрительно не рассказал Дженкинсу и Тому о своих планах… — Он кивнул на догорающий дом.
— Слава Богу, что ты догадался. До воздаст им Бог за их храбрость и привязанность… Но ты не сказал, почему ты пришел сюда.
— Потому что сегодня вечером я нашел доказательство, которое искал. Они помогли мне найти его, теперь я знаю.
Мне следовало догадаться об этом раньше, уж слишком легко я обнаружил эти документы. Я проник в дом священника, когда стемнело, и эта улика лежала в шкатулке Флитвуда в его кабинете. Шкатулка даже не была заперта! Флитвуд никогда не оставил бы такую убийственную улику, если бы не хотел, чтобы я ее нашел. Несомненно, Клэр должен был снова припрятать ее сегодня ночью, избавившись от нас. Но это был вернейший способ заставить меня примчаться за тобой. После того как я узнал правду, о которой не смел и думать, я знал: ты в смертельной опасности, и получил свободу увезти тебя с собой.
— Не понимаю, откуда у тебя появились эти подозрения. Подобная мысль никогда бы не пришла мне в голову.
— В первый раз я подумал об этом в тот день, когда мы встретили ее на болоте. Я не мог не согласиться с твоей оценкой ее характера. И вдруг я подумал: «А что, если…» Вначале эта мысль казалась мне совершенно невозможной, но, чем больше я о ней думал, тем более правдоподобной она мне казалась. Она объяснила так много, даже то, почему Клэр избегал тебя. Эта странная мешанина принципиальности и злодейства была для него типичной.
— Дело было не только в принципиальности, — сказала я холодно. — Даже Клэр предвидел сложности, проистекающие из наличия двух законных наследников… Ох, Джонатан, не будь таким паинькой! Мне жалко Клэра, но думать о нем хорошо я не могу. Как же можно, если он намеревался убить меня? Он позволил тебе узнать правду, и, потому что ты ее узнал, ты должен был умереть. И я тоже, хотя он обманывал себя до последней минуты. Я не пережила бы этого «несчастного случая». Развод не был решением его проблемы, ему нужны были деньги, и немедленно.
— Да, думаю, Клэр не мог признаться даже себе, на что он шел. Если бы ты убилась насмерть, это был бы еще один «несчастный случай». «Бедная девочка, как ей не повезло, расшибла голову о камень». У него не было таких колебаний относительно меня; думаю, он охотно зарезал бы меня в любое время за последние несколько недель.
— И после этого оставить улику лежать без присмотра! Зачем же они вообще доверились бумаге?
— Ну, это было обязательным условием. Флитвуд настаивал на этом на случай смерти Клэра или его отказа.
— Интересно, что с ним будет?
— Он выживет, — угрюмо ответил Джонатан, — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти его, будь уверена. Его нельзя оставлять на свободе с такими способностями творить зло в сочетании с невинной внешностью и красноречием. Но у меня такое чувство, что он хитрее меня. Это вызовет такой скандал, Люси, если все выйдет наружу. Ты готова к этому?
— Да, конечно. Не бойся за меня, вряд ли сплетни причинят мне боль.
— По крайней мере, часть твоего состояния уцелела, — сказал Джонатан с наигранным оптимизмом. — Его недвижимая часть: шахты, заводы, фабрики…
— Это источник моих богатств? Эти изуродованные дети с заводов… Только подумать, я — причина их уродства! О, Джонатан, так много надо сделать. Ты ведь поможешь мне?
— Избавиться от этих ужасных фабрик?
— Нет, нет! Использовать их не во вред, а на пользу людям. Обучить взрослых мужчин, дать им работу вместо детей, укороченный рабочий день, бесплатные школы.
— Ты потратишь на это все свои доходы, — ответил Джонатан. — Вряд ли после этого я смогу взять тебя в жены.
— А здешняя деревня! Я помогу людям выкупить обратно их земли, они ведь отойдут теперь Короне? Новые дома…
— Думаю, тебе захочется отправиться в Оксфорд завершить свое образование, — предложил Джонатан. — Я готов бастовать вместе с тобой. Мы будем устраивать беспорядки и, возможно, нападем на Букингемский дворец.
— Не смейся.
— Я не смеюсь над тобой. Я просто думаю, достоин ли такой женщины, как ты. — Рука Джонатана напряглась. — Люси, ты теперь знаешь почти все. Я снял копию с того документа. Хочешь взглянуть на него?
Я протянула руку и застыла на месте, услышав протяжный глухой стон толпы. С громоподобным грохотом, взметнув фонтан огненных брызг, крыша обвалилась. Высокие печные трубы, словно отражаясь в ряби воды, заколыхались и рухнули в кипящее море огня. Мне показалось на мгновение, что я увидела… Но нет, это было всего лишь игрой воображения. При свете огня я взглянула на лист бумаги, который мне протянул Джонатан.
Я держала в руках копию брачного свидетельства о бракосочетании Эдварда Гросвенора, тогда еще не барона Клэра, и Шарлотты Флитвуд, подписанного его преподобием Джоном Флитвудом из прихода Святой Катерины Йорка.