Призрак Белой Страны. Бунт теней исполненного, или Краткая история «Ветхозаветствующего» прозелитизма
Шрифт:
— Ей бы покушать, — заявил Рустам.
— Не надо, — Погребняк отмахнулась от него, как от назойливой мухи.
— Я в буфет — и обратно?
— Отстань!
— Чего же ты хочешь? — пробормотал Давид.
— Чтобы вы ушли.
— Как? — в один голос возмутились студенты. — Бросить тебя одну?
— Да, одну!
— Что за буржуазный индивидуализм? — удивился Давид.
— Послушай, сверхидейный пролетарий, дай мне спокойно прийти в себя.
— Но я же..
— Появится Валя и о ней позаботиться, — успокоил
— Если появится.
— Как «если появится»?
— Наверняка загуляла с местным парнем.
— Отстаньте от Вали, от меня. Так надоели оба!.. Ребята переглянулись и ушли, Надежда наконец смогла спокойно предаться размышлениям.
— Мне привиделось или?.. Что за чушь! Как я, марксистка, могу верить в призрака? Я действительно устала, вот и.
Но как же реальна была ее гостья!
— Устала! — повторила Надежда. — Ни к кому из ребят незваные посетители не приходят.
Немного успокоившись, Надежда пошла в ванную, села на край, смотрела, как она наполняется водой. Что делать, если опять появится Красная Стерва?
«Ее нет! Она давно в могиле, и кости сгнили!» Погребняк скинула униформу, бросилась под теплые струи. Можно плескаться хоть час! Дома подобного удовольствия она лишена. Коммунальная квартира на восемь семей с постоянными очередями к любым местам удобств, горячую воду часто отключают.
Вода принесла ей успокоение. Она уже не думала ни о Красной Стерве, ни о будущей трагической судьбе Валентины, ни о чем другом. На всякий случай повторила:
«Красная Стерва давно в могиле!»
Она снова увидела как бы себя сидящей на краю ванны. Она и. не она!
— Не надейся, я не призрак, — беззвучно говорила ее мучительница из прошлого. — Отныне я воплотилась в тебе, так что не вздумай идти против предначертанного!
Надежда стала захлебываться, она не помнила, как, кашляя, выскочила из ванны.
А в это время в той же гостинице, только этажом выше, где останавливались привилегированные особы, происходили не менее интересные события. Таинственная пара, за которой следил Дрекслер, вернулась к себе в номер. Дама сняла вуаль, оказавшись молодой, белокурой, очень привлекательной девушкой. Мужчина был старше ее, по крайней мере, вдвое, волевое лицо и легкая проседь в волосах.
— Сударыня, — обратился он к девушке, — не смущает ли вас мое присутствие? Возможно, мне стоит выйти, пока вы будете переодеваться?
— Что вы, отец! Не смею беспокоить вас подобными просьбами. У нас две комнаты, мне вполне достаточно своей.
— В таком случае, Елизавета Антоновна, я, с вашего разрешения, выйду на балкон, перекурю.
— Конечно, Антон Алексеевич! Но позволю напомнить о конспирации. Вряд ли будет правильно, если кто-то увидит и узнает вас.
— Вы правы! Лучше посижу в кресле и почитаю газету.
— Вот мудрое решение. А я пока займусь собой.
Антон Алексеевич углубился в прессу, и через некоторое время воскликнул:
— Сударыня, не отвлечетесь ли на минутку от своих дел? У меня важная новость.
— Конечно!
Девушка вышла в просторном, расшитом золотыми нитями, халате, с любопытством посмотрела на отца.
— Вот здесь с пометкой «срочно в номер» сообщается об убийстве некоего Вильгельма Дрекслера. Это тот самый немец, что пытался установить с нами контакт. Не исключено, он следил за нами.
— Подозревал о нашей миссии?
— Возможно, весьма возможно. Рейх одержим идеей посадить на русский трон Владимира Кирилловича. Немцы идут на все! Своим сторонникам-монархистам перечисляют огромные суммы, а нас, кто желает видеть на престоле настоящего наследника — Дмитрия Павловича, могут подвергнуть открытому террору. Вы все это прекрасно знаете, Елизавета Антоновна. Но лишний раз напомнить не грех: следует быть готовым к любым неожиданностям.
— Каким образом Дрекслер вычислил нас?
— Эти люди очень высокого полета и у них огромные связи. Впрочем, рискну предположить, что он не знал, а именно подозревал. И подтвердись его предположения.
— Выходит, убийца оказал нам услугу?
— И немалую.
— Простите, отец, — Елизавета Антоновна замялась, потом рискнула, спросила напрямик. — Не вы его?..
— Нет! Как вы могли такое подумать? Мы с вами практически не разлучаемся.
Девушка села напротив отца и задумчиво поинтересовалась:
— Не соблаговолите ли рассказать, о чем вообще пишут газеты?
— В оскольской — мало интересного. Вот белгородская — да! Тут даются возможные расклады на выборах в будущую Государственную думу.
— Но до выборов еще больше двух лет.
— Тем не менее, Елизавета Антоновна, посмотрите на прогнозы. Если на прошлых выборах монархисты получили только 2 процента, то теперь должны взять четыре.
— Дорогой Антон Алексеевич, четыре процента — такая мелочь.
— Позвольте не согласиться, если с каждыми новыми выборами мы будем увеличивать представительство в два раза. Вопрос однако не в этом. Никто не знает, сколько людей реально проголосовали бы за нас. Либеральные рейтинги — сплошная ложь. Но даже они признают рост влияния сторонников монархии в Российской Империи.
— Если играть по их правилам, то пройдет вечность, пока мы добьемся своих целей. А восстановление монархии — вопрос не завтрашнего, а сегодняшнего дня.
— Согласен с вами! Но, увы, не все происходит, как мы этого хотим. Наш народ еще не может отойти от пьяного угара так называемой свободы. Поэтому и задача подтолкнуть его. Любые методы здесь хороши. Главное дискредитировать власть настолько, чтобы народ отвернулся и от нее, и от принципов республики в целом. И мы с вами этим занимаемся. Напомню, любезнейшая Елизавета Антоновна, что в противном случае мы находились бы на легальном положении. По глазам вижу: что-то смущает?