Призрак большого города
Шрифт:
– Не буду я, не хочу.
– Надо!
– Я и без твоего «Арарата» успокоилась, – возразила она.
– Это французский, а не армянский коньяк. Ну, хочешь, я с тобой выпью? – предложил он.
– Тебе же нельзя.
– Ради тебя я готов на подвиг!
– Это лишнее…
– Какая же ты упрямая! – покачал головой Паша. – Я ж для тебя стараюсь…
– Прости, – быстро пошла на попятную Герда. – Просто я считаю, что алкоголь – не спасение.
– Конечно, нет. Я предлагаю тебе выпить коньяка в качестве лекарства. – Он разлил его
– «Три товарища».
– Я читал всего Ремарка. Это мой любимый писатель. И все его герои выпивают. Культурно, я бы даже сказал, по-философски…
– Наверное, он сам был пьяницей.
– А если и так, пусть… Зато как писал! – Он поднял свою стопку. – Давай, что ли?
– Ладно, давай.
Они чокнулись и выпили.
– А теперь закусить! – Паша поставил перед Гердой тарелку с омлетом. – Ешь.
Она не стала напоминать, что не любит яйца, и зачерпнула вилкой большущую порцию.
Омлет оказался очень вкусным. Герда с удовольствием съела то, что отправила в рот, и потянулась вилкой за добавкой.
– Я говорил, что мои яйца тебе понравятся! – просиял Паша. – Это единственное, что я умею готовить. Остальное получается, как у тебя.
– Как у меня?
– То есть фигово.
– Хочешь сказать, я не умею готовить?
– Увы, нет.
– С чего ты взял?
– Я пробовал твой кофе. Кстати, в Египте матери потенциальных женихов именно по кофе судят о кулинарных способностях будущей невесты.
– То есть?
– Когда проводятся смотрины, первое, на что обращает внимание мать жениха, так это на зубы. Они – показатель здоровья. А уж потом просит сварить кофе. По тому, каким оно окажется, будущая свекровь судит, хорошая ли хозяйка.
– Если вкусный, дает добро?
– Нет, только после объятий.
– Чего?
– А вдруг у нее в лифчике поролон?
– Ты это на ходу придумываешь?
– Нет, что ты. Мне рассказывал знакомый египтянин. Кстати, когда мы поженимся, будем ездить туда, как минимум, два раза в год. Я без Красного моря жить не могу. Бывал на многих курортах. Мальдивы там всякие, Канары, Гавайи. На Кубу летал. Все прекрасно, но либо далеко очень, либо невероятно дорого. А Египет – вот он, четыре часа лету. И путевку можно отхватить за тысячу долларов. Я постоянно туда мотаюсь. Но один. А хочется с любимой девушкой, а лучше с женой.
– Опять начинаешь?
– Я продолжаю… – Паша поднял бутылку. – Налить?
– Давай.
Он плеснул. Герде целую, себе – чуточку.
– Поделись хоть своими мыслями насчет нежданной радости? – спросил Паша, едва лизнув коньяк. Герда же выпила все, что ей налили.
– Ты про наследство?
– Конечно.
– Я в замешательстве.
– Не думала еще, как им распорядишься?
– Нет. А знаешь почему? Потому что мне не нужно это наследство. Когда Снежана сделала свое заявление, я опешила. Сейчас же могу сказать точно – мне ничего от нее не надо!
– Зря, – просто сказал
– А вот твой отчим того же мнения, что и я. И если бы Снежана сделала наследником его, он бы отказался.
– Почему?
– «Большие деньги – большие проблемы, а я бегу от них», – так он сказал.
– Карл бежит от любых проблем, не только больших. Я на твоем месте не стал бы брать с него пример.
– А я и не беру. Просто наше с ним мнение на этот счет совпало. Но главное в другом.
– В чем же?
– В том, что я боюсь за свою жизнь. Костю, я теперь на все сто уверена, убили из-за наследства. Как и меня некоторое время назад пытались раздавить из-за него же. Я не настолько алчная, чтобы рисковать жизнью ради денег. Пусть и огромных.
– И что ты намерена сделать?
– Попросить Снежану указать в своем завещании другого человека.
– Что ж… Это твое право.
– Я поеду к ней завтра. И поговорю с Мороз до того, как явится мой босс, чтобы составить новое завещание.
– А ты что, завтра не работаешь?
– Нет, я взяла неделю отпуска. Вернее, Лев сам мне предложил. И я не отказалась.
– Тебе еще налить? – спросил Паша, щелкнув пальцами по бутылке.
– Давай, – быстро согласилась Герда. Ей вдруг захотелось напиться, забыться и… О, боже, боже, отдаться Паше! Трезвая она не позволит себе этого, несмотря на желание, но пьяная…
– Себе я, с твоего разрешения, наливать не буду.
– Как хочешь.
Когда Паша наполнил ее рюмку коньяком, Герда подняла ее и произнесла:
– За тебя!
– Ого! За что я удостоился такой чести?
– За все. Спасибо тебе, Павел.
– Не за что, Герда. Ведь мы друзья. – Последнее слово он произнес с сарказмом и какой-то едва уловимой обидой.
Герда выпила коньяк, после чего спросила:
– Почему ты сердишься на меня?
– Я? На тебя? С чего ты взяла?
– Вижу.
– Я на себя сержусь, а не на тебя.
– А на себя за что?
– За то, что я, идиот, подружился с женщиной, с которой хотел бы других, более романтических отношений.
– Но у тебя не было выбора. Между нами может быть только дружба.
– Между нами может быть еще… и ничего. Я пока не настолько стар и страшен, чтобы с женщинами дружить. Не буду лукавить, мне некоторые предлагали такой вариант, как альтернативу отношениям, но я всегда отвергал его. И переставал с этими дамами общаться.
– Что ж… Если тебя унижает мое предложение дружбы, можешь отказаться.
– Унижает! Но отказаться не могу.
– Почему?
– Потому что я в тебя по-настоящему влюблен.
– Паша! – возмутилась Герда. – Зачем кидаться громкими словами? Скажи просто, я тебе нравлюсь.
– Да нет, я именно влюблен.
– Глупости. Так обыденно о любви не говорят.
– А как говорят? Встав на одно колено? Или засыпав предварительно постель лепестками роз? А может, кинув в фужер с шампанским обручальное кольцо? Если хочешь, я все это проделаю.