Призрак и другие соучастники
Шрифт:
— Когда его раздевали, из куртки крысюк выскочил, — продолжал кардиолог, — Белый с рыжими пятнами. Сестричка так визжала, что весь корпус перебудила. Пробовали ловить, да куда там! И вот еще…
— Что? — в один голос воскликнули Стас и Вадик.
Стас всерьез забеспокоился, что у него галлюцинации. Неужели, близнец оказался прав: киллер всех обманул? Да нет, не похоже. Тогда, может, ошибся? Тоже бред!
— Внутри у него пуль не было — обе навылет прошли. Знаете, где они оказались?
— Где?
— У парня в руке. В кулаке зажаты. Чудеса!
На
Однако Вадик все-таки потребовал отвести его к брату. Только после того, как он собственными глазами увидел Гарика через стекло реанимационной палаты, бледного, почти прозрачного от потери крови, успокоился. Но возвращаться в интернат наотрез отказался. Стасу пришлось уговаривать Геннадия постелить ему в ординаторской, а утром накормить завтраком.
Оперативник накинул выданный халат и толкнул дверь седьмой палаты. Похоже, не только Вадик Соболев остался ночевать в больнице. Около постели спасенной вчера девочки, привалившись к стене, на стуле дремал Леонов.
— Тарас Анатолиевич, — шепотом позвал он шефа.
— Не будите. Пусть поспит, — услышал Стас голос Стаси. Ее волосы темной тучей укрывали больничную подушку. На осунувшемся личике, спелыми вишнями поблескивали огромные глазищи. Оперативник подумал, что сейчас эта девочка больше всего напоминает маленькую пустынную лисичку фенёк.
— Привет, тезка, проснулась?
— Мне повезло больше, чем Миронычу и Лютику, да? Меня усыпили обычным хлороформом?
— Кто тебе рассказал? Вадик успел навестить? — улыбнулся оперативник.
— И не только он.
Внезапно в волосах девочки что-то зашевелилось. Стасу пришлось приложить все силы, чтобы не выдать испуга, который совсем не к лицу бравому сотруднику органов. На подушку девочки преспокойно выползла крыса. Глянула на Перепелкина черной бусиной и начала деловито умываться.
— Это твой? — спросил Стас, решая, не запустить ли в грызуна чем-нибудь тяжелым.
— Это мой друг. — строго сказала Стася, — И кидать в него ничем не нужно. Лучше расскажите, что с Лютиковым и учителем труда? Эта женщина, ну, член комиссии, сообщила, как их разбудить?
— Сама догадалась или Вадик рассказал? Да, это сделала Магдалина Кастро больше известная в преступных кругах под именем Магда. Степан Миронович за вознаграждение помог ей попасть в потайную комнату, она же решила избавиться от него как от ненужного свидетеля, а Фима Лютиков застукал дамочку, когда та переодевалась в призрака. Пришлось, и его усыпить. Она использовала какой-то неизвестный нам вид нервнопаралитического газа. Погружает человека в кому на неопределенный срок. Ваш Мироныч и Лютик остались живы только потому, что их быстро нашли и успели подключить к аппаратам. К счастью, Магда, за некоторые поблажки с нашей стороны, согласилась помочь вернуть пострадавших к жизни. Ей известно, что нужно сделать, чтобы они пришли в себя.
— А что Пегасов? Вернулся из командировки?
— Пока нет, но до него удалось дозвониться. Он вечером вылетает из Таиланда. В Тихореченске будет послезавтра. Кстати, воспитательницу вашу, Агапову Екатерину Егоровну, мы задержали. Сегодня, на автовокзале. Пыталась из города выехать. Сейчас в СИЗО сидит. Молчит как рыба об лед…
На этих словах Леонов завозился на своем стуле и открыл мутные спросонья глаза. Потянулся. Быстро пришел в себя. Посмотрел на Стасю, наморщив лоб и шевеля от волнения усами.
— Стасенька, малышка, ты меня прости… — забормотал подполковник, — что не рассказал тебе ничего и тогда, в интернате, не узнал…
— Уже простила, дядя Тарас. Мне Вадик все рассказал.
— Вот, я обещал тебе передать, когда все закончится, — Леонов извлек из внутреннего кармана пиджака слегка помятый конверт, — От бабаушки.
— Спасибо, — глаза девочки влажно блеснули, — Но это потом. У меня сейчас к вам есть большая просьба.
— Конечно, все что скажешь, — отозвался Леонов, заботливо поправляя подушку под головой девочки и сгоняя с нее нахального грызуна.
— Я должна доказать невиновность Алисы Сергеевны, и прошу вас, обоих, мне помочь.
Стас сверился со списком. Все в сборе. Почти. Дверь кабинета директора интерната скрипнула, и на пороге показался Гарик Соболев с перевязанной рукой, гордо восседавший в инвалидном кресле, которое неумело катил его брат. Теперь все.
Оперативник еще раз обвел взглядом собравшихся. Компания, надо сказать, подобралась колоритная. Возле окна, прижимая к своей необъятной груди толстую собачонку, сидела директриса. На ее суровом лице застыла гримаса глубокого презрения к окружающим. Рядом, на краешке стула ютилась Антонина Петровна, Антошка, куратор интерната от горадминистрации. Она удивленно и, как показалось Стасу, немного испуганно хлопала круглыми глазами, явно не понимая, что здесь происходит. По правую руку от нее, оперевшись острыми локтями на колени, сидел муж подозреваемой в убийстве Забияко — Горчаков. Он не сводил тоскливого взгляда со своей жены, Алисы Горчаковой, которую по просьбе Стаси тоже привезли на это странное собрание. За неделю в тюрьме учительница географии очень изменилась — поблекла, осунулась. Стасу как-то по-человечески было жаль эту симпатичную молодую женщину, так глупо сломавшую себе жизнь. И, похоже, не только себе — вон, по мужу словно бульдозер проехал.
Еще в директорском кабинете, ставшим неожиданно тесным, сидела задержанная по подозрению в краже дочери Пегасова, бывшая ночная воспитательница Агапова Екатерина Егоровна. Стараясь быть как можно незаметнее, она все норовила спрятаться за широкую спину завхоза Алевтины Ивановны. Поодаль на скрипучих стульях устроились несколько учителей. Кажется, вон ту, миниатюрную женщину в очках, воспитанники между собой зовут Глистой, другую, чье лицо покрыто плотной сеткой морщин — Жабой Львовной, а остроносую библиотекаршу — Таксой. Стас невольно улыбнулся безжалостной точности детских прозвищ.