Призрак и сабля
Шрифт:
"За помощь в ночной битве, — зашелестел в головах людей голос призрака, — мне прощенье вышло. Я более не оседлый. А вместо чистилища, меня Тарасу Кунице в услужение направили. Покуда в том нужда будет. Так что я теперь больше конь, чем дух. Мысли, память и то, что сущностью человеческой является, мне оставили, но только я все меньше о них вспоминаю. Поэтому, если возникнет надобность в совете, спрашивайте первыми. Отвечу охотно, но сам уже лишь о свежей травке, да торбе наполненной овсом думать могу. Надоела мне круговерть эта, житейская. Покоя хочу. А насчет проклятия — прав Василий. Я, к примеру, ясно вижу, как вокруг вас сплетаются темные коконы. И с каждым часом, они все плотнее становятся.
"И что это значит?" — спросил Куница.
"Либо с вами, либо с наследниками купца Ованесяна беда вскоре приключиться. И, кстати, раз уж позвали… Тарас, мне седло левый бок гложет. Поправь потник…"
"Хорошо, поправлю… — кивнул тот. — М-м, да — с проклятьем шутить не стоит. Что делать будем, братцы?"
"Как что? По коням и вперед, в город Ужаль! — не раздумывая, разрешил проблему Степан. — Если все уверены, что в первую голову надо клад очистить, тогда нам к Ованесяну. То-то наследники обрадуются!".
"Ты меня повезешь, или Василия?"
"Нашли дурачка! У тебя теперь Призрак есть. А Василий может на своих собственных крыльях путешествовать", — тут же увильнул пес.
"А что, — не стал спорить тот. — Вполне приличная картина вырисовывается. Богатый паныч с псом и беркутом, путешествует по своей надобности. Никому и в голову не придет усомниться. Особенно, если Тарасу на пальцы часть колец надеть, а одежку побогаче изобразить…"
"Разумно, — поддержал их Куница. — А главное, что любой враг будет одного меня видеть, даже не подозревая, что нас — четверо!"
"Отличная компания, подбирается… — согласился Степан, повиливая обрубком хвоста и скаля в добродушной ухмылке острые двухдюймовые клыки. — Особенно, если кто-либо из вас обратил внимание, что мы битый час разговариваем, не раскрывая ртов…".
— И что это, по-твоему, должно значить? — тут же выпал из мысленного круга Куница.
— Ничего страшного, внук ведуньи. Просто ты, только что лишился… — Степан поспешно проглотил слово "девственность", упоминание которого в связи с Ребеккой, было бы совсем не ко времени, и поспешно закончил, — всех сомнений по поводу своего происхождения. Есть в тебе иная кровь, теперь — безо всякого сомнения!
— Ладно, об этом позже поговорим, — поморщился тот. — Продолжай, Василий.
— А, ну да, — спохватился опричник. — Только, продолжать нечего. Степан все верно сказал. Чтоб снять проклятие, надо съездить в город Ужаль и разыскать наследников убиенного купца Ованесяна.
— Найти, думаю, не сложно будет… — кивнул Тарас. — Город хоть и большой, но торговый человек — не крестьянин, личность известная. Но, что я родным скажу? Откуда такие деньги и драгоценности?
— Придумаешь что-нибудь… — Василий посмотрел ввысь. — Например, скажешь, что любимый дедушка, перед смертью завещал тебе старинный долг возвратить. Да, ну — не бери в голову. Это когда рассчитаться требуют, тогда все дотошно выясняют, а когда деньги в дом приносят, люди охотно в любую сказку поверят. Так, с этим вроде разобрались… Следующая задача — вернутся домой, забрать у лешего клад, и обзавестись всем необходимым для путешествия. Надо ж хоть иногда человеческий облик принимать. А колдовскому умению нашего песика, я что-то не слишком доверяю. Как пить дать, опозоримся однажды. Зачем же рисковать?
— Зря обижаешь, — лязгнул зубами Степан. — Но, в целом рассуждаешь верно. Лошади, оружие и прочая амуниция никогда лишними не станут. Тем более что один из нас, пока, только по земной тверди передвигаться может. Так какая разница — с одной лошадкой, или тремя?
— А Ребекка как же? — не удержался Тарас. — Мы что же ее на произвол судьбе бросим?
— Ни в коем случае… — заверил товарища опричник. — Вот после всего этого, за ней и поспешим. Но ты пойми — там, где саблей не возьмешь, золото очень даже пригодится. Им не только в темницу, но и в исповедальню двери открыть можно. Знаю, о чем говорю.
— Возможно… — нехотя согласился казак и ведун, который, будь его воля, плюнул бы на всё и немедленно помчался выручать любимую.
— А священная реликвия? — напомнил Степан. — Не может так статься, что пока мы по свету колесить будем, басурмане или латиняне найдут ее раньше нас?
— До сих пор ведь не нашли… — рассудительно промолвил опричник, пожимая плечами. — Освободимся от забот и тревог мелких — займемся большими. Все равно с Куницы, — кивнул на Тараса, — сейчас никакого толку. А без его заинтересованности в исходе дела, любые поиски обречены на провал.
— Тогда, чего мы ждем?! — возбужденно вскочил с земли тот. — До Ужали еще скакать и скакать!
— Лететь и лететь…
— Ага, бежать и бежать… — проворчал сармат. — Точно, коней покупать надо. Сколько ж на своих четырех гонять можно?..
Въехавший неспешным шагом в предместье еще дремлющего утреннего города, богато одетый всадник если чем и обратил на себя внимание жителей, то лишь огромным боевым псом, чинно вышагивающем рядом с лошадью, касаясь при этом лобастой головой стремени. А также — огромным беркутом, вполне смирно сидящем на передней луке седла. Орел, чуть склонив набок голову, злобно косил глазом по сторонам, но судя по тому, что всадник вез его без колпачка, птица была отлично выучена. Как и пес, который не обращал внимания ни на котов, ни на жавшихся к плетням редких горожан.
У ближайших ворот, в приоткрытых створках которых, при его приближении, показалась вихрастая голова, всадник придержал коня.
— Здоров, мужик! Чей будешь? — спросил паныч не в меру любопытного парнишку.
— Петров сын… — непринужденно ответил паренек, хоть и шагнул назад, на подворье. Боевой сармат своим свирепым видом мог привести в ужас и бывалого воина, а не только подростка.
— А скажи-ка мне, Петров сын, в доме из взрослых есть кто?
— Вестимо дело… Мамка обед готовит… и дед Карпо, тоже…