Призрак из страшного сна
Шрифт:
С тех пор я знала, что я красивая. И это придало мне уверенность красивой женщины. А макияж я наношу теперь очень редко – зачем? Мне хотелось, чтобы меня полюбили вот такой, бесцветной. Чтобы не велись на яркую внешность, чтобы в душу заглянули…
Ну да, да, понимаю – это больше похоже на бред из женских романов, и дипломированному психологу маяться такой ерундой стыдно. Но вот – маялась. И домаялась, появившись однажды на одной тусовке с Мартином, будучи в «боевом раскрасе вышедшего на тропу войны индейца». На тот момент мне уже нестерпимо хотелось показать,
И доказала… Мы с Мартином тогда перекинулись от силы парой фраз, и он меня, конечно, не узнал… Правда, он все время хмурился и присматривался, задавал мне банальный вопрос: «Мне кажется, я вас где-то видел?» – но так и не узнал меня. А потом события понеслись вскачь – именно на этой тусовке была похищена последняя жертва Гизмо, модель Карина Эшли, она же Катерина Сиволапова. И довести до логического конца наше «знакомство» с Мартином мне не удалось. А вскоре я узнала от Олежки, что Мартин потерял голову из-за какой-то незнакомки. И он показал моему братцу фото незнакомки, снятое Мартином на мобильный телефон. И Олежка, по его словам, едва удержался от радостного восклицания: «О, Варька!».
Но удержался. И Мартин продолжал отчаянно разыскивать так поразившую его девушку. А я не знала, как сказать любимому мужчине, что это была я… Он ведь мог обидеться… Да что там мог – сто процентов обиделся бы! Кому приятно, когда его ярмарочным Петрушкой делают?
А потом началась вся эта свистопляска с Гизмо и Павлом.
И вот десять минут назад у меня появился шанс все исправить. Но я им не воспользовалась…
В общем, запуталась я окончательно.
– Ревность тут ни при чем, – я всхлипнула и уткнулась носом в широкую грудь брата. – Понимаешь, Олежка… Мне надо, чтобы Мартин видел во мне женщину. Желанную женщину! А у него в глазах нежность брата… А желает он ту… ну, то есть меня – ту…
– Господи, какая же ты дурочка у меня! – тяжело вздохнул Олежка, поглаживая меня по волосам. – Ну не плачь, все со временем прояснится. О, садимся!
– А куда нас, кстати, теперь повезут? Меня и Монику?
– Тебя Мартин хочет поселить в своем загородном доме, а Монику, похоже, придется отправить в специализированную клинику. Игорь Дмитриевич опасается, что сегодняшние события могли серьезно усугубить ее состояние. Психическое состояние.
– Ой, не стоит девчонку в психушку отправлять, – я шмыгнула носом и вытерла глаза, – пусть и самую элитную! Заколют ее там сильными препаратами! И вообще, тебе не кажется, что разделять нас неразумно? Во всяком случае, до начала процесса над Гизмо. Мы ведь по-прежнему – главные свидетели обвинения.
– Предполагалось, что один из экстрасенсов будет находиться рядом с тобой, второй – с Моникой.
– А поодиночке они справятся с возможной ментальной атакой? Ты ведь знаешь теперь, на что способны те твари!
– Да уж, знаю… – дернул щекой Олег. – Я вот только одного понять не могу – зачем этим уродам помогать Гизмо? Ну, их интерес к Павлу, в общем-то, понятен – похоже, они считают его своим…
– И ничего он не «их»! Он – человек! Хотя женщина, его родившая, – та еще змеюка! В конце концов, кровь у Пашки – алая. Ты видел…
– Да не горячись ты! Никто и не спорит, Пашка – наш, не их! Но вот зачем им Гизмо?
Договорить нам не удалось – вертолет подпрыгнул, садясь, и вскоре шум лопастей стих. И тишина, опустившаяся на нас, стала оглушительной.
Причем реально оглушительной – никто почему-то не произнес ни слова. Все напряженно смотрели на наших экстрасенсов, сидевших с закрытыми глазами, с какими-то отстраненными лицами.
Задавать сакраментальный вопрос: «А че это вы тут делаете, а?» – я не стала. В общем-то, не дура вроде (хотя…), догадалась, что происходит.
Сканирование пространства на предмет наличия ментального воздействия. Как-то так, думаю…
Похоже, правильно я думала.
Сначала девушка, а спустя мгновение – мужчина открыли глаза и улыбнулись:
– Все чисто. Можно выходить.
Можно – вышли.
И слегка офонарели. Я – точно.
Потому что вертолет сел прямехонько посреди территории поместья Кульчицких.
– Что происходит? – нахмурился Климко, поддерживая под руку безучастную дочь. – Мы же летели в Москву! Монике нужна помощь психиатра!
– Извините, Игорь Дмитриевич, – примирительно улыбнулся Мартин, – но мы решили воспользоваться гостеприимством Венцеслава Тадеушевича. Нам его предложение показалось наиболее приемлемым. А психиатр уже едет сюда, причем самый лучший.
– Но…
– Поймите, так проще обеспечить безопасность и Моники, и Вари, – вмешался Дворкин. – Это наша территория, если уж на то пошло. Причем, как видите, более чем надежно защищенная территория.
Да уж, с этим не поспоришь. Поместье Кульчицких, по сути, являлось точной копией замковых комплексов. Гектара полтора земли были обнесены высоченным кирпичным забором, настоящей крепостной стеной. Ворота монолитно посверкивали кованым металлом. Дом был похож на замок, да нет, это и был замок. Настоящий.
Входная дверь его распахнулась, и к нам устремились…
– Мама?
– Отец?
Ну вот, семейство Ярцевых в полном составе. Но почему?..
Глава 25
– Павел? – Он озадаченно нахмурился, но очень быстро спохватился и сменил озадаченность на холодноватый интерес. – Прежде всего мне хотелось бы узнать – где я?
Доктор – несмотря на внешность, этот тип все же имел, судя по всему, отношение к медицине – прищурился и внимательно посмотрел ему в глаза.
И он почти физически ощутил, как в его разуме закопошились ледяные пальцы. Инстинктивно, не задумываясь, он мысленно переломал эти пальцы одним движением, заставляя их убраться из своей головы.
Доктор вздрогнул и болезненно поморщился, в его желтых змеиных глазах промелькнула мимолетная злость. И вроде бы… да нет, показалось. Откуда там взяться страху?
Он очень надеялся, что эскулап не успел заметить отсутствие файлов памяти в его разуме. А если и заметил, то не понял размера катастрофы.