Призрак лорда Вилмора

Волгина Алена

Кэмпбелл остановился на минуту, чтобы выбить трубку. Других пассажиров не было видно, на корму вообще редко кто заглядывал, почему, собственно, он и выбрал это место для сегодняшней прогулки. Ему хотелось спокойно обдумать сложившуюся ситуацию. Здесь было сонно и тихо. Яркое солнце чертило на палубе резкие тени, возле одного борта были сложены ящики, заботливо укрытые парусиной. Груз принадлежал мистеру Мельтону. В отличие от других пассажиров "Монарха", деловой фабрикант ехал на острова не отдыхать, а работать. В ящиках же находилось оборудование для нового отделения фабрики. Мельтон не позволил убрать его в трюм: груз

должен был плыть под его непосредственным присмотром. Странно, что этот чудак не затащил ящики к себе в каюту, - подумал майор.

Его мысли снова обратились к расследованию. Кэмпбелл вспомнил, как несколько дней назад был свидетелем сцены, разыгравшейся на палубе между леди Каслри, Сибил и Маргарет. Сибил вела себя непозволительно грубо для горничной. Почему леди Каслри разрешала ей это? Почему вообще взяла её с собой в плавание, ведь в этом не было особой необходимости? Не могла ли мисс Годдард иметь какое-то влияние на леди Каслри?

Сибил показалась ему здравомыслящей, практичной женщиной, очень себе на уме. Такая особа вполне могла бы решить, что небольшой своевременный шантаж - отличный способ улучшить своё благосостояние. Предположим, леди Каслри сделала вид, что поддалась на её уговоры. Взяла её с собой на корабль, полагая, что здесь легче будет избавиться от горничной, чем в доме, битком набитом прислугой. И однажды ночью... Но тогда получается, что браслет здесь не при чем?

От захватывающего зрелища леди Каслри, замершей с занесённым стилетом над ничего не подозревающей горничной, майора отвлёк звук шагов. Кто-то торопливо направлялся сюда. Майор с досадой обернулся и увидел светлую накидку и рыжие кудри леди Рэндон.

***

К счастью, мне повезло застать майора одного. Мне просто необходимо было переговорить с ним наедине. Торопясь и сбиваясь, я передала ему содержание газетной заметки о герцоге Шандере и свои соображения в связи с этим делом. Майор хмурился, пыхтел трубкой и молчал.

– Всё это очень интересно, - сказал он наконец.
– Но почему вы излагаете это мне, а не вашему мужу?

Я только сокрушённо вздохнула. Ну как ему объяснить. Вчера вечером я долго размышляла, сидя в каюте, пока Рэндон снова где-то пропадал. Браслет - уникальный артефакт. Но он представляет ценность лишь для того, в ком есть капля крови Старших семейств. Конечно, вор мог стащить браслет, выполняя чей-то заказ. А вот если он прихватил его для себя, тогда подозреваемыми автоматически становятся трое: Рэндон, леди Винтер и леди Каслри. Я просто не могла озвучить Алексу свои подозрения против Алисии, чтобы тут же не почувствовать себя глупой ревнивой коровой. Мысль, что Алекс сам мог быть причастен к краже, я вообще отказывалась допускать. Это не он, и точка!

От необходимости отвечать меня спасла неожиданная случайность. На корме были сложены ящики с драгоценным оборудованием мистера Мельтона, надёжно закреплённые и укутанные в парусину. Один конец парусины отцепился и трепетал на ветру. Посреди кучи ящиков парусина вдруг встопорщилась и начала ходить ходуном, будто там зашевелилось какое-то крупное животное.

Или человек, - подумала я. Взгляд Кэмпбелла сразу сделался острым и хищным.

– Стойте здесь, - одними губами произнёс майор, а сам, крадучись, бесшумным кошачьим шагом скользнул к подозрительному грузу. Он осторожно

подцепил край парусины и резко дёрнул. Заглянул внутрь.

– Кто там?
– не выдержала я.

Когда я подошла, мистер Кэмпбелл уже наполовину откинул парусину. Ящики были сложены так, что в между ними имелась довольно широкая щель, но там было пусто. Майор пошарил рукой и вытащил оттуда старый чёрный саквояж. Внимательно его осмотрел.

Удивительно, но эта вещь показалась мне странно знакомой. Когда Кэмпбелл открыл дешёвые жестяные застёжки, меня осенило:

– Это же саквояж мисс Годдард! Смотрите, склянки с лекарствами!

– Мда, - согласился майор. Плюс кое-какие туалетные принадлежности, личные вещи... и никаких следов. Полагаю, мы должны вернуть его леди Каслри.

Когда мы с Кэмбеллом прошествовали по палубе с найденным саквояжем, некоторые пассажиры обеспокоенно проводили нас взглядом, но никто не осмелился спросить прямо или окликнуть нас. Казалось, какое-то тягостное чувство смутной опасности, неопределённости нависло над всеми нами. Мы миновали холл, коридор и постучали в дверь каюты, которую занимала леди Каслри вместе с Маргарет.

Старая дама не высказала при нашем появлении никаких эмоций.

– О, вы нашли мои лекарства? Прекрасно. Надеюсь, Маргарет сможет их готовить и не перепутает дозировку, - она забрала саквояж и хотела было закрыть дверь каюты перед нашим носом, но Кэмпбелл решительно ей помешал.

– А участь вашей горничной вас не волнует?
– резко спросил он.

– И что с ней случилось?
– спросила леди Каслри с бесстрастностью, достойной языческой богини.

– В том-то и дело, что мы не знаем.

– Тогда к чему этот разговор?
– и дверь мягко закрылась. Мы с майором, оставшись в коридоре вдвоём, только молча переглянулись.

***

Курительная комната сейчас как никогда оправдывала своё название. Дым поднимался к самым бимсам, зловеще клубился в углах, вился вокруг гравюр, висящих на стенах, добавляя таинственности изображённым на них сюжетам. Майор Кэмпбелл, когда волновался, дымил, как все паровые трубы "Монарха", вместе взятые.

– Эта находка в принципе меняет дело, - горячился он, меряя комнату крупными шагами.
– Итак, в десять вечера мисс Годдард покидает каюту леди Каслри, причём вместе с саквояжем, возвращается к себе на палубу; потом она беседует с соседкой по каюте, укладывается спать и - фьюить!
– к утру исчезает. А найденный сегодня саквояж показывает...

– ...что ни о каком несчастном случае не может быть и речи, - закончил лорд Рэндон, вольготно расположившийся в кресле и спокойно наблюдающий за другом. Второе кресло занимал капитан, мистер Мариитис, хмурый и напряжённый.

– Именно! Если только этот почтенный представитель семейства аксессуаров не отрастил собственные ноги, значит, ночью мисс Годдард проникла на палубу первого класса, чтобы встретиться с кем-то из пассажиров.

– Одиннадцать человек, - задумчиво произнёс Рэндон.

– Девять - без нас с тобой.

– Восемь - без Элизабет. Я, разумеется, знаю, где она находилась в ту ночь, и я отвернул бы голову всякому, кто предположит, что она имеет к этому какое-то отношение.

– Итак, восемь пассажиров. Всех их надо опросить, - Кэмпбелл остановился в задумчивости.