Призрак неведомой войны: Призрак неведомой войны. Осознание. Решение
Шрифт:
– Амулеты, – выдохнул парнишка, оборачиваясь к Карине. Лицо его было бледным, губы посинели. – Мне их не пробить. Беги…
– Сидеть! – громыхнуло, казалось, со всех сторон. От неожиданности Карина и впрямь аж присела, хотя уж она-то голос узнала. Эконом, не раздумывая, плюхнулся на задницу, один из мечников последовал его примеру, остальные просто замерли, озираясь и пытаясь обнаружить источник угрозы. Пожалуй, единственным из присутствующих, кого паника обошла стороной, оставался Вольфган – он вообще еле держался на ногах, выложившись в схватке.
В следующий миг Карине показалось, что на нее движется огромная черная скала. Нерассуждающая громадина, с
Каким образом Артур ухитрился подойти незамеченным, Карина, в общем-то, не поняла. Вот только что его не было – и вот он здесь. Стоит, улыбается безмятежно, на плече – меч, который он с первого дня так с собой постоянно и таскает. Пожалуй, его небрежно-расслабленная поза могла бы обмануть кого угодно, но только не Карину. Уж она-то знала, как в мгновение ока этот улыбчивый молодой человек превращается в беспощадного убийцу, хотя, надо сказать, и остальные, похоже, чувствовали что-то неладное. Во всяком случае, на Артура они поглядывали с удивлением и опаской.
– Добрый день, господа. Я ничего не пропустил? – все с той же улыбкой поинтересовался киборг. – Что ж вы у дверей-то стоите? Зашли бы в гости, посидели, чайку попили с булками, пока я думать буду. А то ведь так сразу и не решу, где вас закапывать, у нас здесь кладбище далече… Вы железки-то положите, только аккуратненько, чтоб не звенели, и ручонки за голову поднимите. Ах да, простите, забыл. Лицами вниз лягте, мне так вас обыскивать проще будет.
Голос его звучал ровно и как-то гипнотически спокойно, но от этого становилось еще более страшно. Мечники отшатнулись, и только один из них, оказавшийся, видимо, более толстокожим, наглым или просто глупым, двинулся на Артура. Сделать он, правда, успел только два шага, а потом киборг вдруг оказался рядам с ним и… перешагнул через труп, мимоходом вбив нос противника чуть ли не до затылка. Никто и понять ничего не успел, только Карина, ожидавшая чего-то подобного, не удивилась, хотя само движение рассмотреть, конечно, не сумела.
Как ни странно, остальные вместо того, чтобы побросать оружие после столь наглядной демонстрации силы, напротив, ощетинились мечами и атаковали. Артур, казалось, только этого и ждал. На сей раз он даже не ускорялся, и Карина могла понаблюдать во всех деталях редкостную по красоте схватку одного против семерых. От ее глаз не укрылось, что по сравнению с прошлыми стычками, в которых гомункулус принимал участие, он стал двигаться совсем иначе. Не быстрее, нет, более того, его движения стали чуть более замедленными, да и арсенал приемов, насколько могла судить девушка, сузился. Однако при этом каждое действие киборга приобрело законченность, плавность, связь с другими… Как-то отстраненно Карина подумала, что раньше Артур напоминал человека, вызубрившего много приемов и применяющего их, как бог на душу положит, не задумываясь о тактике боя и выигрывая исключительно за счет силы и скорости. Сейчас же его действия больше всего походили на рисунок боя опытного мастера, который без лишней небрежности, но и не особенно напрягаясь, раскидывает не понявших, с кем имеют дело, любителей. Как такое могло произойти всего за несколько дней, было непонятно, но киборг уже не раз демонстрировал – невозможного для него просто нет.
Не существовало, похоже, для него и такого понятия, как жалость. Карина видела, что он мог бы просто обезоружить своих противников, оглушить, ранить, убить, в конце концов, однако Артур, не мудрствуя лукаво, поотрубал им руки, в которых те держали оружие. Для воина такое увечье хуже смерти, поскольку, вероятнее всего, обрекает его на нищенское существование. Тем более этих – самому старшему из покалеченных вряд ли исполнилось тридцать, и убить их было бы едва ли не милосерднее, однако гомункулуса подобные тонкости, очевидно, мало волновали.
Не обращая больше внимания на портящих окружающую действительность воплями и стонами противников, Артур, на ходу вытирая лезвие меча мимоходом оторванным от чьей-то куртки лоскутом материи, подошел к краю моста. Пару секунд он стоял, прислушиваясь к быстро затихающей ругани изо рва, а потом крикнул:
– Эй, там, вылезайте! – и, когда потерпевшие вдруг его слова попытались отчего-то проигнорировать, сделав вид, что их вроде как и вовсе нет, добавил: – Или мне что, самому спуститься? Я ведь ноги промочу, обижусь…
Очевидно там, внизу, успели рассмотреть что-то из происшедшего на мосту, и перспектива столкнуться с обиженным гомункулусом их отнюдь не вдохновляла. Хмуро сопя и чавкая водой в сапогах, из-под моста вылезли вначале меченосец, а потом испуганно косящийся на Артура Зарик. Надо сказать, его охранник глядел хмуро, но страха пытался не выказывать, держа марку, а вот Зарик откровенно боялся поднять глаза – как это часто бывает у людей подобного склада, наткнувшись на решительное противодействие с вероятностью получить в морду, он тут же растерял весь свой апломб. Мокрая, облепившая тело и холодящая кожу одежда тоже комфортному самочувствию не способствовала, так что выглядел Зарик довольно жалко.
Между тем, Артур, казалось, не обращал на них внимания – куда больше его занимал процесс перевязки искалеченных им охранников Зарика, который с похвальной оперативностью сумел организовать эконом. Киборг даже удовлетворенно пробурчал себе под нос что-то вроде «хорошая дрессура сделает человека даже из толстого дурака» и одобрительно кивнул Сандро, мячиком перекатывающемуся по всему мосту, поднося, направляя, командуя, и вообще развившему бурную деятельность. А еще он весьма интересовался самочувствием Вольфгана, приведя его в чувство уже виденным Кариной методом иглоукалывания, от чего тот невероятно быстро пришел в себя и открыл глаза. Очевидно, медленно обтекающие пленные восприняли такое пренебрежение своими персонами не вполне адекватно, решив, что ими не интересуются.
– Ну, мы пойдем… – охранник, осторожно попятился.
– Лично вы можете идти, – с неожиданной вежливостью отозвался Артур. – Только немного подождите этих, – он кивнул головой в сторону раненых, – заберете. Лично к вам претензий нет – понимаю, служба. Коней оставите, оружие тоже, амулеты. Карманы выверните заодно. К вам это тоже относится, ваш меч и кошелек теперь законные трофеи этого молодого человека.
Вольфган слабым жестом попытался дать понять, что его трофеи в данном случае не интересуют, но киборг был неумолим. Внимательно посмотрев на его спокойное, улыбающееся лицо, пленный скрипнул зубами, но не посмел сказать в ответ ни слова. Молча вывернул карманы, снял ножны с мечом и, дождавшись, когда его товарищи немного придут в себя, зашагал прочь. Остальные заковыляли следом. А вот Зарик, когда попытался незаметно последовать их примеру, был остановлен негромким голосом Артура: