Шрифт:
*
Призрак самого Отчаяния
Часть первая. Желание
Часть вторая. Расплата
*
Призрак самого Отчаяния
Призрак самого Отчаяния
Кристина Юраш
Часть первая. Желание
Призрак самого Отчаяния
Люцифер подарил мне шестого коня
и Отчаянье было названье ему...
Н.В. Гумилев.
Часть первая. Желание.
Вторник
Звонков в нашем университете не дают. Только по времени можно догадаться, что началась пара. И я на ходу, доедая уже капающее мороженое, лечу по коридору на второй этаж. Можно было бы воспользоваться лифтом,
Вытянув из кармана свою сиреневую «Ультру», я направилась к подоконнику. Там, как на пляже, под прямыми солнечными лучами расположились еще два таких-же телефона, причем оба красные (как хозяева их различают?) и какой-то зеленый, с подсветкой.
– Чей можно сдвинуть?
– А тебе места мало? – спросил ленивый голос с задней парты.
– Мало!
– А какой зарядился? – спросил кто-то из девчонок, разглядывающих на мини проекторе образцы косметики.
– Левый «Ультра».
– Ну, сдвинь его в тень, – не отрываясь от процесса, великодушно разрешила хозяйка.
Я положила свой на окно, заработал индикатор зарядки и я села на место. Достав из кармана свой студенческий, я вызвала электронное меню. Мда, два балла были не лишними, но я еще отделалась легким испугом. Итого – 492 балла. Еще восемь – и я закрываю модуль, «а потом будет лето... Турум – турум -тум!» – прицепилась глупая песенка.
Пора прекращать возню, я уже вижу фигуру преподавателя за стеклянной дверью.
Профессор вошел, проекторы исчезли с парт, сзади раздался характерный шум, усаживающихся на место студентов. Старик, по привычке откашлялся, и, поправив очки, достал журнал. Я когда-то читала, что раньше оценки выставляли в большую тетрадь. У нас журнал – небольшое устройство, похожее на телефон, начисляющее баллы и проверяющее отсутствующих. Балл «за посещение» – теперь на каждом студенческом.
– А мне не пробило.... – прогнусавил кто-то с галерки, под мелкое хихиканье. Но шутка была старая и уже не смешная, потому, что журнал – не ошибается, как и студенческий. Да и обмануть их вряд ли удастся. Во избежание обмана, студенческий неразрывно связан с хозяином. Он активируется во время пары в пяти метрах от хозяина, и подает тревожный сигнал, а после самоблокируется. А разблокировать – только в деканате. Можно заблокировать его по-болезни, при отъезде и в конце года – опять таки через деканат.
Одно время ходила легенда о студенте, который умудрился взломать «студак», при помощи ноутбука и смартфона. Но известные мне подобные попытки приводили к блокировке и большим проблемам. А все-таки здорово было бы начислить себе пару десятков баллов просто так.
Мой телефон уже, наверное, зарядился. Долго он, однако. Думаю прикупить себе более мощную модель, заряжающуюся от тепла рук. Экзотично, но практично! А так все солнце да солнце. Нет ни одного приспособления, независимого от солнца, автомобили, телевизоры, компьютеры – все питается солнечной энергией. Просто это дешево, удобно и вечно. Вечно – потому что оно светит непрерывно много лет, не переставая ни на минуту, и под одним сплошным днем проходят миллионы жизней.
Из задумчивости меня вывел голос профессора:
– На прошлой паре мы обсуждали историю геополитики. У кого-то есть доклады по теме?
Вот он – мой шанс! Я поднимаю руку:
– Есть.
– Студенческий на стол. – он повертел его в морщинистых руках, и сказал: – студент 6369, можете начинать.
Взяв с подоконника телефон. Включив проектор на полную мощность. Я начала свой доклад.
– В 2016 году геополитическая карта изменилась навсегда. В результате японского проекта «Терра», который, как планировалось, позволит изучить земные недра, а так же строение земного шара более детально, было осуществлено бурение на рекордную глубину, повлекшее за собой подземный взрыв небывалой мощности. В результате этого взрыва планета Земля незначительно сбилась с орбиты, и перестала вращаться вокруг своей оси. В результате – на одной ее стороне царит вечный день, на другой вечная ночь. Как это получилось с точки зрения физики, никому объяснить не удалось. Возможно, вращение вокруг Солнца осуществляется по-инерции, и это будет продолжаться еще некоторое время, а потом...
– Ближе к сути. – поправил профессор.
– Так вот, часть человечества осталась на темной стороне, часть – на светлой. Чтобы избежать перенаселения светлой стороны и борьбы за выживание, временное правительство пошло на крайние меры: лимитировать количество беженцев. На закате и на рассвете была срочно воздвигнута стена, в местах соприкосновения с сушей, все порты были перекрыты, береговые линии оцеплены. Из беженцев стали выбирать максимально полезных. А потом ворота захлопнулись раз и навсегда. Кто-то называл это убийством, кто-то считал, что геноцид оправдан. Так или иначе, на светлой стороне было сформировано единое государство. Вот, перед вами карта мира до катастрофы, а вот после. – ловя ключевые слова, проектор выбрасывал проекции одна за другой. Подождав, когда все рассмотрят, я продолжила:
– Конечно, очертания материков сильно поменялись – землетрясения и цунами сделали свое дело. На момент катастрофы было восемь самых развитых стран и четыре альянса. Теперь – одна страна. Доклад окончен.
Проектор свернулся, и я замерла в напряжении. Сейчас будут вопросы. А они точно будут.
Профессор долго смотрел куда-то в окно, а потом спросил:
– Ну что ж, в лимит времени вы уложились. У меня вопрос: на момент катастрофы, какую державу можно было по всем изученным параметрам назвать сверхдержавой?
Я призадумалась. Кто-то подсказывал: «СССР». Профессор зыркнул на подсказчика и сказал:
– Не правильно, вы путаете даты. СССР распался в каком году?
– В 2002? – робкий голос сбоку.
– В 1992. – ответил профессор.
– Блин, чуть-чуть не угадал.
– Так, я обращаюсь к докладчику, на момент катастрофы, какую державу можно было по всем изученным параметрам назвать сверхдержавой?
Ну, читала я об этом, читала...
– Америка? – тихонько промямлила я.
– Громче! – настаивал профессор.
– Америка, – выпалила я.
– Да, только ударение на второй слог. Спасибо за доклад. Садитесь. Подойдете ко мне на перемене, – и пара продолжилась.
На студенческом было ровно 500 баллов. Ура, каникулы! – тихо радуясь, я спрятала его в карман.
На перемене было многолюдно. Профессор стоял у подоконника и протирал по старой привычке очки, хотя смысла в этом не было – все стекла были грязе-и водоотталкивающими. Он долго задумчиво смотрел в окно, на ветвистое дерево, засыхающее из года в год. Некоторые растения так и не смогли приспособиться к жаре. Но в корпусе было прохладно – работал кондиционер, а рядом с деревом периодически включался автополив.