Призрак замка Гримуар. Рождественский детектив
Шрифт:
– Возможно, – с сомнением произнесла журналистка. – Но иногда следует все усложнить, чтобы в итоге все стало просто! Ведь как простым образом объяснить всю эту чертовщину с призраком? Совершенно никакой логики! Хотя, может, Полоний… то есть летчик, прав, и у нас здесь орудует самый обыкновенный безумец… – Она покачала головой.
Бах! Прямо над ухом у Мари взорвалась очередная хлопушка.
Она вздрогнула и огляделась.
Несколько ярких бумажных кружочков конфетти спустились, кружась, на блюдце со сладостями.
– Да уж, хозяин отеля не пожалел средств на рождественские хлопушки! – засмеялся Женька.
Огромный черный кот, уже доведенный до исступления праздничной суетой, проскользнул под стол, пытаясь спрятаться под длинной белой скатертью. Анюта и Мишель, заметив его маневр, издали боевой клич и ринулись за ним. Кто-то запустил очередную хлопушку. Кот выскочил из-под скатерти и, сверкнув мятно-зелеными глазами-блюдцами, вскочил на обеденный стол. Перевернув пару тарелок, он оттолкнулся и прыгнул прямо на тяжелую гардину.
Представление на сцене закончилось.
Мари прищурилась, пытаясь разглядеть сквозь украшенные морозными узорами стекла, что творится на улице. Вьюга все не утихала, завывая диким зверем за наглухо запертыми окнами.
В теплом холле уютно потрескивал сухими ветками камин. Пахло свежесваренным кофе и пряным глинтвейном, кто-то не в лад громыхал на рояле. Милая рождественская кутерьма.
Тут к их столику подбежала Мелисса – высокая и тонкая, в изумрудном платье, которое переливалось на ней, как чешуя неведомых рыб.
– Вы не видели Феликса? – быстро спросила она и закусила нижнюю губу.
В голосе ее звенели недовольные нотки, темный взгляд метал искры. Мари взглянула на ее нервно заломленные руки, побелевшие костяшки пальцев и нахмурилась. Сквозь злость и недовольство на капризном лице Мелиссы проступала самая настоящая паника.
Женька молча пожал плечами.
Не услышав положительного ответа, Мелисса стремительно бросилась дальше.
– Что-то уже слишком долго его ищут, – обеспокоенно сказал Женька.
Мари нахмурила брови.
– Да… Не нравится мне это. Наша гостиница, конечно, скорее похожа на готический замок, чем на отель. И все же тут не так много мест, где можно спрятаться.
– Особенно от такой настойчивой барышни, как Мелисса, – хохотнул Женька.
Мари поставила на стол чашку с нетронутым и уже совсем остывшим чаем и подошла к исписанному морозными каракулями окну. Она дохнула на него, и в мутном стекле проклюнулась круглая чистая прорубь.
Луны не было видно, вьюга гудела и стонала в трубах, и снег клубился в темноте растревоженным осиным роем.
Время от времени, когда ветер менял траекторию, снежные осы отрывались от роя и бились в окна, остервенело и настойчиво, и стекла сотрясались мелкой дрожью.
К Мари подошел Леонид. Он коснулся ее руки, выглянул в окно и передернул плечами.
– Действительно, где же Феликс? Погода сегодня явно не располагает к вечерним моционам. Вряд ли кому-то в здравом уме придет в голову высовывать нос наружу.
– Да-да. В особенности ему! Феликс у нас изысканная комнатная фиалка. Хотя нет, – поправила она саму себя, – вчера на рассвете этому чудаку уже пришло в голову выйти на прогулку. И погода была не лучше нынешней… Пожалуй, стоит поискать его снаружи.
Мари почувствовала ледяной сквозняк, облизнувший ее затянутые в тонкий капрон щиколотки. Видимо, ее рассуждения совпали с мыслями других обеспокоенных гостей. Сквозь морозное окно угадывались лучи фонариков: пара самых отчаянных все-таки решились выйти в обжигающе-холодную зимнюю ночь и продолжить поиски. Бездонная тьма настойчиво гасила лучи света, и бледные огоньки, сопротивляясь из последних сил голодной всепожирающей ночи, беспорядочно мелькали в густом снежном мареве. Мари прижала руки к груди и отошла вглубь залы.
– Вечно этот Феликс привлекает к себе всеобщее внимание! – с укором сказала Елена, пытаясь хоть немного притормозить несущегося ей наперерез сына. – Наверное, спрятался и нарочно выжидает. Бывают же люди, которые не в состоянии и получаса выдержать без того, чтобы не водрузить себя в самый центр вселенной!
Мари ощутила внезапную легкость.
– А ведь и правда. С этого красавца станется устроить шоу и поставить весь дом с ног на голову! А потом объявиться, как ни в чем не бывало.
– Мишель, стой!
Сын вырвался из крепкой хватки матери и помчался дальше по известной лишь ему одному траектории, напоминавшей со стороны броуновское движение молекул. Журналистка широко улыбнулась.
Хозяин отеля, непривычно радостный и возбужденный, подхватил мальчика на руки и закружил в воздухе.
– Верните меня сейчас же на землю! – закричал Мишель. – Я вам не кот!
Сестра мальчика подбежала к хозяину и легко пнула его под коленку. Тот охнул, выпустил Мишеля, и дети помчались дальше, вопя, хохоча и сбивая друг друга с ног.
Кто-то включил музыку, и мелодия разлилась лунным светом по сверкающей свечами зале.
– What a wonderful world… 6 – хрипел голос из колонок.
И вдруг сквозь гомон и кутерьму прорвался громкий тревожный крик:
– Сюда! Скорее сюда!
Голос мгновенно разорвал пелену обманчивого спокойствия, музыку выключили, и Луи Армстронг затих на полуслове. Смех оборвался, разговоры прекратились, будто кто-то поставил мир на паузу и выключил все звуки сразу, и залу засосало в тягучее мгновение полного безмолвия. Через секунду мир снова отмер, тревожный гомон накрыл дом, и все ринулись толпой наружу, спотыкаясь и наступая друг другу на ноги.
6
«What a wonderful world» (с англ. – «Как прекрасен мир!») – песня, написанная Бобом Тиэлом и Джорджем Вайсом в 1967 году. Впервые была записана и получила мировую известность в исполнении Луи Армстронга.