Призрак
Шрифт:
А теперь Олег стоит здесь, у двери, ему восемнадцать, и он уже почти взрослый. И он смотрит на Харри без всякого выражения. Во всяком случае, Харри не понимает, что выражает его лицо.
— Привет, — произнес Харри.
Черт, он не прочистил горло, и у него получился только хриплый шепот. Парень может подумать, что он вот-вот расплачется или что-то в этом духе. Словно для того, чтобы отвлечь себя самого или Олега, Харри достал пачку «Кэмела» и взял в рот сигарету.
Он поднял глаза и увидел, что лицо Олега залила красная краска. И злоба. Та взрывная злоба, которая
— Расслабься, я не буду прикуривать, — сказал Харри, кивнув на табличку, запрещающую курение в комнате для свиданий.
— Это мама, да?
Голос тоже возмужал. И в нем сквозила ярость.
— Что «мама»?
— Это мама тебя вызвала.
— Да нет, я…
— Конечно да.
— Нет, Олег, вообще-то она даже не знает, что я в Норвегии.
— Врешь! Как всегда, врешь!
Харри удивленно посмотрел на него:
— Как всегда?
— Как когда ты врал, что всегда будешь с нами и все такое. Но теперь уже слишком поздно. Так что иди-ка ты обратно… иди ты на хрен!
— Олег, послушай…
— Нет! Я не хочу тебя слушать. Тебе незачем было сюда приходить! Ты не можешь вот так просто прийти поиграть в моего папу, понимаешь?
Мальчишка с трудом сглотнул. Ярость во взгляде постепенно утихала, но вдруг накатила новая волна.
— Ты нам больше никто. Ты захаживал к нам несколько лет, а потом… — Олег попытался щелкнуть пальцами, но пальцы скользнули друг по другу, не издав ни звука. — Исчез.
— Это неправда, Олег. И ты это знаешь.
На этот раз голос Харри прозвучал твердо и уверенно, свидетельствуя о том, что он спокоен и надежен, как авианосец. Но ком в горле говорил о другом. Харри привык слушать, как его ругают на допросах, он просто не обращал на это внимания, а в лучшем случае становился только спокойнее и рассудительнее. Но с этим мальчишкой, с Олегом… против этого у него не было защиты.
Олег горько рассмеялся:
— Проверим, действует ли еще? — Он прижал средний палец к большому. — Исчезни… немедленно!
Харри поднял руки.
— Олег…
Олег покачал головой и постучал в дверь позади себя, не сводя с Харри черного, как ночь, взгляда.
— Надзиратель! Свидание окончено. Заберите меня отсюда!
После того как Олег ушел, Харри еще какое-то время сидел. Потом тяжело поднялся и побрел в солнечный свет, заливающий Бутс-парк.
Он остановился, глядя на Полицейское управление. Подумал. И пошел к той части здания, где принимали задержанных. Но на полпути остановился, привалился спиной к дереву и зажмурился так плотно, что почувствовал, как из глаз потекла жидкость. Чертов свет. Чертов другой часовой пояс.
Глава 5
— Я только посмотрю на них, я не буду ничего трогать, — пообещал Харри.
Дежурный в приемнике задержанных с сомнением посмотрел на него.
— Да ладно, Туре, ты же меня знаешь.
Нильсен кашлянул:
— Знаю. А ты что, снова здесь работаешь, Харри?
Харри пожал плечами.
Нильсен склонил голову набок
Нильсен тяжело вздохнул, ушел и вернулся с ящиком. Как и рассчитывал Харри, вещи, найденные у Олега во время задержания, хранились там, где его приняли. Когда становилось понятным, что задержанный проведет в заключении более двух дней, его переводили в Бутсен, но его вещи не всегда пересылались в приемник корпуса Д.
Харри изучил содержимое. Монетки. Брелок с двумя ключами, черепом и эмблемой группы «Slayer». Швейцарский армейский нож с одним лезвием и множеством отверток и приспособлений. Одноразовая зажигалка. И еще одна вещь.
У Харри внутри все опустилось, хотя он уже это знал. Газеты называли случившееся «разборкой в наркосреде».
Одноразовый шприц, все еще в пластиковой упаковке.
— Это все? — спросил Харри и взял связку ключей.
Он внимательно изучил ее, держа внизу под стойкой. Нильсену, естественно, не понравилось, что ключи пропали из поля его зрения, и он наклонился вперед.
— Бумажника не было? — задал Харри вопрос. — Или банковской карты? Или удостоверения личности?
— Вроде бы нет.
— Можешь проверить список изъятого?
Нильсен достал листок, лежащий в свернутом виде на дне ящика, медленно надел очки и посмотрел на бумагу.
— Был изъят мобильный телефон, но его забрали. Наверное, чтобы проверить, звонил ли он жертве.
— Ммм, — ответил Харри. — Что еще?
— Чего тебе еще? — пробормотал Нильсен, скользя глазами по бланку. Просмотрев весь документ, он заключил: — Нет, точно.
— Спасибо, это все, что я хотел знать. Спасибо за помощь, Нильсен.
Нильсен задумчиво кивнул, не снимая очков.
— Ключи.
— Да, конечно.
Харри положил связку обратно в ящик. Увидел, что Нильсен проверил, по-прежнему ли на ней два ключа.
Харри вышел на воздух, пересек парковку и, оказавшись на улице Окебергвейен, двинулся по ней к району Тёйен и улице Уртегата. Маленький Карачи. Небольшие лавки колониальных товаров, хиджабы и старики, сидящие на пластмассовых стульях перед своими кафе. И «Маяк». Кафе Армии спасения для обездоленных обитателей этого города. Харри знал, что в такие дни, как сегодня, здесь тихо, но зимой, в холода, посетители будут сбиваться за столиками внутри кафе. Кофе с бутербродами. Смена одежды, вышедшей из моды, синие кроссовки из излишков Министерства обороны. В медицинском кабинете на втором этаже — обработка свежих ран, полученных в пьяных драках, или, если дело плохо, укол витамина В. Харри на минуту задумался, не зайти ли к Мартине. Может, она по-прежнему здесь работает. Какой-то писатель сказал, что после большой любви приходят маленькие. Она была одной из маленьких. Но Харри не поэтому хотел зайти к ней. Осло — город небольшой, и тяжелые наркоманы собираются либо здесь, либо в кафе церковной городской миссии на улице Шиппергата. Не исключено, что Мартина знала Густо Ханссена. И Олега.