Призрак
Шрифт:
— Обещаешь?
Ханс Кристиан кивнул:
— Попытаюсь.
Харри помедлил. А потом протянул ему руку.
Собеседник пожал ее.
— Ты хороший человек, Ханс Кристиан. Я записал тебя в телефон как «ХК». — Он поднял мобильный. — Хотя это буквосочетание было занято Халворсеном.
— Кем?
— Старым коллегой, с которым я надеюсь еще встретиться. Мне пора.
— Что будешь делать?
— Встречусь с убийцей Густо.
Харри встал, повернулся к стойке и отдал честь Нине, помахавшей ему в ответ.
Он вышел на улицу и стал переходить
Несмотря ни на что, принять это решение оказалось несложно.
Я сидел на грязном матраце и слушал, как колотится в груди мое до смерти напуганное сердце, пока я набирал номер.
Мне надо было положить трубку, когда мой неродной брат подошел к телефону и произнес безразличным четким голосом:
— Стейн.
Иногда я думал, насколько ему подходит это имя. Непроницаемая оболочка твердокаменного нутра. [62] Независимый, угрюмый, мрачный. Но даже у камней есть нежное место, нанеся по которому легкий удар можно расколоть весь камень. В случае со Стейном это было просто.
Я кашлянул.
— Это Густо. Я знаю, где Ирена.
Я слышал его легкое дыхание. Он всегда дышал очень легко, этот Стейн. Он мог бегать часами, ему почти не требовался кислород. Как и причина для того, чтобы бегать.
— Ну и где?
— В этом-то все дело, — сказал я. — Я знаю где, но эта информация стоит денег.
— Почему это?
— Потому что они мне нужны.
Меня словно накрыло волной жара. Нет, холода. Я чувствовал его ненависть. Слышал, как он сглатывает.
— Сколь…
— Пять тысяч.
— Хорошо.
— Я хотел сказать, десять.
— Ты сказал, пять.
Блин.
— Но они нужны срочно, — добавил я, хотя и знал, что он уже на ногах.
— Хорошо. Где ты?
— Улица Хаусманна, девяносто два. Замок на двери в парадную
— Я приду. Никуда не уходи.
Уйти? Я нашел зажигалку, отыскал в пепельнице в гостиной пару хабариков и выкурил их на кухне в мертвой послеполуденной тишине. Черт, как же здесь жарко. Раздалось шуршание. Я стал искать глазами источник звука. Снова эта крыса крадется вдоль стены.
Она появилась из-за плиты. Неплохое у нее там убежище.
Я выкурил второй хабарик.
Потом резко встал.
Плита, гори она в аду, была очень тяжелой, но я обнаружил, что с задней стороны у нее имеются колеса.
Крысиная нора за ней была больше, чем нужно.
Олег, Олег, дорогой мой друг. Ты умный парень, но вот этому научил тебя я.
Я бросился на колени. Я начал взлет, еще когда работал стальной проволокой. Пальцы так тряслись, что мне хотелось их откусить. Я чувствовал, что ухватился, но желанный предмет снова и снова выскальзывал из моих рук. Там должна быть «скрипка». Обязана быть!
Наконец мне удалось ухватиться твердой хваткой. Я потянул его на себя. Большой тяжелый матерчатый мешок. Я открыл его. Должна быть, обязана!
Резиновый ремень, столовая ложка, шприц. И три маленьких прозрачных пакетика. Белый порошок с коричневыми вкраплениями. Сердце мое запело. Я воссоединился с единственным другом и любовником, на которого всегда мог положиться.
Я распихал два пакетика по карманам и вскрыл третий. При разумном расходе мне должно хватить на целую неделю, а сейчас надо было ширнуться и вернуться обратно до того, как придет Стейн или кто-нибудь еще. Я высыпал порошок в ложку, зажег зажигалку. Обычно я добавлял несколько капель лимонного сока, который продается в баночках. Лимон препятствовал быстрому загустению вещества, поэтому в шприц можно было втянуть все до последней капли. Но у меня не было ни лимона, ни терпения, и только одна вещь была важна — запустить это вещество в поток кровообращения.
Я обмотал резиновый ремень вокруг предплечья, взял его конец в зубы и затянул. На руке выступила толстая синяя вена. Я приставил к ней шприц под нужным углом, чтобы площадь соприкосновения была больше, а дрожи меньше. Потому что меня трясло. Черт, как же меня трясло.
Я промахнулся.
Один раз. Второй раз. Задержал дыхание. Не думать слишком много, не радоваться, не паниковать.
Кончик иглы ходил ходуном. Я пытался вонзить его в синего змея.