Призрак
Шрифт:
— Ты знаешь, почему я вернулся в Осло. А какая причина была у тебя? Мне казалось, шведский рынок не хуже норвежского.
— Такая же причина, как у тебя, Харри.
— Такая же?
Прежде чем ответить, Рудольф Асаев затянулся черной сигаретой.
— Забудь об этом. После того убийства полиция села мне на хвост. А перебравшись в Норвегию, можно оказаться на удивление далеко от Швеции, несмотря на географическую близость.
— И, вернувшись, ты стал таинственным Дубаем. Человеком, которого никто не видел. Человеком, который бродит
— Я должен был оставаться в тени. Не только из-за бизнеса, но и потому, что имя Рудольф Асаев могло навести полицию на неприятные воспоминания.
— Семидесятые и восьмидесятые, — произнес Харри. — Героинисты мрут, как мухи. Но ты, наверное, поминал их в своих молитвах, пастор?
Старик пожал плечами:
— Мы ведь не осуждаем производителей спортивных автомобилей, парашютов, ручного оружия и других вещей, которые люди покупают ради развлечения и которые отправляют их на тот свет. Я поставляю товар, который кто-то хочет купить, такого качества и по такой цене, которые делают его конкурентоспособным. А для чего покупатели используют товар, это уже их дело. Ты ведь знаешь, что существуют прекрасно функционирующие члены общества, зависимые от опиатов?
— Знаю. Я был одним из них. Разница между тобой и производителем спортивных автомобилей заключается в том, что твои занятия запрещены законом.
— Надо быть осторожным и не путать закон и мораль, Харри.
— Значит, ты рассчитываешь, что твой бог признает тебя невиновным?
Старик подпер голову рукой. Харри видел, что он очень устал, но понимал, что его движения могут быть ложными и хорошо контролируемыми.
— Я знал, что ты рьяный полицейский и моралист, Харри. Олег много рассказывал о тебе Густо, тебе об этом известно? Олег любил тебя той сыновьей любовью, о какой мечтает любой отец. Ревностные моралисты и страждущие любви отцы вроде нас обладают огромной энергией. Слабость наша в том, что мы предсказуемы. Твой приезд был только вопросом времени. У нас в аэропорту Осло есть свой человек, он просматривает списки пассажиров. Мы знали, что ты в пути, еще до того, как ты сел в самолет в Гонконге.
— Хм, это был сжигатель, Трульс Бернтсен?
В ответ старик лишь улыбнулся.
— А Исабелла Скёйен из городского совета, с ней ты тоже сотрудничал?
Старик тяжело вздохнул:
— Ты знаешь, что ответы на эти вопросы я унесу с собой в могилу. Я согласен умереть как собака, но как стукач — нет.
— Ну хорошо, — сказал Харри. — И что было дальше?
— Андрей вел тебя от аэропорта до «Леона». Я живу в подобных гостиницах, когда нахожусь в образе Като, а в «Леоне» останавливался довольно часто. Так что я заселился днем позже тебя.
— Зачем?
— Чтобы следить за тем, что ты делаешь. Я хотел знать, подбираешься ли ты к нам.
— Как это было с Кепариком, который тоже жил здесь?
Старик кивнул:
— Я понял, что ты можешь стать опасным для нас, Харри. Но ты мне нравился. Я несколько раз пытался по-дружески
— Ммм. Ты боялся, что я сделаю что-то. Что? Заставлю Олега настучать на тебя?
— Этого тоже. Олег никогда меня не видел, но я не знал, что рассказывал ему обо мне Густо, особенно после того, как сам начал употреблять «скрипку».
Во взгляде старика внезапно появилось что-то, явно вызванное не усталостью. Боль. Чистая острая боль.
— Ты понял, что Олег будет со мной говорить, и попытался его убить. А когда покушение провалилось, ты предложил мне свою помощь. Чтобы я привел тебя туда, где скрывается Олег.
Старик медленно кивнул:
— Ничего личного, Харри. Просто таковы правила игры в этой отрасли. Стукачей устраняют. Но ты ведь это знал, не так ли?
— Да, я знал. Но это не значит, что я не убью тебя за следование твоим собственным правилам.
— Ты все время это говоришь. Почему же ты уже не сделал этого? Не решаешься? Боишься, что будешь гореть в аду, Харри?
Харри потушил сигарету о столешницу.
— Сначала я хочу выяснить еще пару вещей. Зачем ты убил Густо? Ты боялся, что он тебя сдаст?
Старик отбросил белые волосы назад, за огромные уши.
— В венах Густо текла дурная кровь, совсем как у меня. По натуре своей он был предателем. Он бы сдал меня и раньше, единственное, чего он ждал, — чтобы от этого ему была какая-нибудь выгода. А потом он оказался в отчаянном положении. Ему требовалась «скрипка». Это чистая химия. Плоть сильнее духа. Мы все становимся предателями, когда испытываем потребность в наркотике.
— Да, — сказал Харри, — тогда мы все становимся предателями.
— Я… — Старик закашлялся. — Я должен был отправить его в плавание.
— В плавание?
— Да. В плавание. На погружение. Дать ему исчезнуть. Я не мог позволить ему встать во главе моего дела, это я осознавал. Он был умным, весь в отца. А вот характера ему не хватало. Это у него в мать. Я пробовал возложить на него ответственность, но он не прошел испытания.
Старик продолжал зачесывать волосы назад, движения его рук становились все сильнее и сильнее, как будто он стремился очистить волосы от чего-то.
— Не прошел испытания. Дурная кровь. И я решил, что на его месте должен быть другой. Сначала я подумал об Андрее и Петре. Ты встречался с ними? Сибирские казаки из Омска. Слово «казак» означает «свободный человек», ты это знал? Андрей и Петр были моей армией, моей станицей. Они верны своему атаману до самой смерти. Но Андрей и Петр были лишены деловой хватки, понимаешь?
Харри отметил, как старик жестикулирует руками, будто погружается в раздумья.
— Я не мог оставить им дело. Тогда я решил, что моим преемником станет Сергей. Он был молод, перед ним была вся жизнь, его можно было воспитать…