Призрак
Шрифт:
Вот кабы ему призрачный пистолет, как у Черкасского…
Несмотря на болезненную ауру, каждый день народ тут явно не помирал. Неизвестно, сколько придется ждать. Чтобы повысить шансы, Данилюк направился в отделение реанимации… и там удача улыбнулась ему почти сразу же.
Улыбнулась удача. Данилюку стало стыдно за такую мысль. Он ведь фактически радуется чьей-то смерти. Ради своей мелкой сиюминутной выгоды надеется, что вот этот незнакомый дядька сейчас умрет.
А что человек на койке умирает, видно было невооруженным взглядом –
Данилюк внимательно смотрел. Сразу стало видно, что здесь все проходит не так, как было с ним, – в воздухе распахнулась воронка. Тоннель из света. Новопреставленный зачарованно двинулся к нему… и тут ему преградили дорогу.
Это тоже был призрак. Седой как лунь дедушка в белом халате. Он расставил руки в стороны, покачал головой и сказал:
– Не спешите, больной. Вам на ту сторону еще рано. Давайте-ка обратно.
Свежий дух изумленно моргнул и попытался обойти старика. Его неудержимо манил потусторонний свет. А вот Данилюк почему-то идти туда совсем не хотел – внутри было странное понимание, что этот тоннель не про его честь.
– Не надо упрямиться, больной, – повторил старик, мягко беря умершего за руку. – Вас дома жена ждет, дети. Пойдемте, я вам помогу.
Свежий дух покорно двинулся с ним. Старик подвел его обратно к койке, слегка подтолкнул в грудь, и дух… влетел в свое прежнее тело.
Тоннель из света тут же закрылся. А перенесший клиническую смерть резко распахнул глаза, издал полукрик-полувсхлип, и врачи радостно загомонили.
– Жив, курилка! – донесся приглушенный крик.
Седой призрак машинальным жестом отряхнул руки и внимательно посмотрел на Данилюка. Тот размышлял. Почему-то было интересно, запомнил ли этот воскресший что-нибудь из увиденного. Сны, в которые проникал Данилюк, почти все забывали сразу же, но то сны, а тут вроде как явь…
– Вы из какой палаты, молодой человек? – вежливо спросил старик. – Я вас что-то не помню. Или вы не из интенсивной?
– Да нет, я… я просто зашел, – рассеянно ответил Данилюк. – Я давно уже умер.
– А, тогда ладно, – явно обрадовался старик. – А то я уж испугался, что прошляпил вас. Вы по какому вопросу тогда? Могу чем-то помочь?
– Не знаю… у меня такое дело… необычное немножко… Вас зовут как, если не секрет?
– Базаров, Николай Аркадьевич, – представился старик. – А вас?
– Алексей. Николай Аркадьевич, вы… вы, случайно, не… вот то, что вы сейчас сделали…
– Стараемся по мере сил, – скромно ответил старик. – Вы не мнитесь, молодой человек, прямо говорите. Что вы слова-то жуете?
– Вы… бодхисатва? – высказал догадку Данилюк.
– Да какой я бодхисатва, ну что вы, – поморщился Базаров. – Придумали же словечко. Я ж не индус какой-нибудь, право. Я так просто, тружусь помаленьку.
– А вы, если не секрет, при жизни кем были? – полюбопытствовал Данилюк.
– Реаниматологом
Данилюк уважительно кивнул и изложил свое дело. Мол, он бы тоже был абсолютно счастлив вернуться к жизни, но его биологическое тело умерло как бы уже три месяца назад. Протухло давно небось. Теперь туда вряд ли вернешься, а если даже и вернешься – люди не поймут.
Ну а поскольку к призрачной жизни Данилюк призвания не чувствует, он был бы очень рад найти дорогу… куда там все отправляются. Вот в этот самый тоннель из света. Они тут вообще часто раскрываются?
– Да случается, конечно, – задумчиво ответил Базаров. – Тут у нас интенсивная все-таки, больные периодически клиническую переживают. Ну их каждый раз и тянет… туда куда-то. Я, простите уж, не в курсе, что там на другой стороне. Но вы время не теряйте – здесь вы будете дожидаться долго. Мимо меня редко кому пройти удается.
Данилюка это, понятно, не порадовало. Но он тут же снова устыдился своих чувств. Мелочно как-то, эгоистично.
Поэтому он просто распрощался с врачом-бодхисатвой и пошел искать ангелов смерти в других местах.
Больницы он решил пока оставить в покое. Вряд ли, конечно, в каждом московском отделении реанимации дежурит такой вот добрый призрак, но все равно. Данилюку просто не хотелось снова попадать в эту душную атмосферу.
Но другие варианты были еще хуже. Призраков Данилюк видел много, но только старых, застрявших в мире живых. Некоторые, как и он сам, просто «выпали из системы», но чаще попадались подобные Тряпочкину – сами не желающие никуда уходить. У многих таких была реальная беда с головой, а иные уже начинали превращаться в голодных духов.
Бодхисатвы встречались гораздо реже, но среди обычных призраков они выделялись. Бесцельно не блуждали, ерундой не страдали, от голодных духов не бегали. Кроме капитана Черкасского и доктора Базарова Данилюк познакомился еще с бывшей учительницей, которая заботилась о духах детей, и бывшим барменом, который устроил забегаловку для призраков. Оба произвели на Данилюка самое положительное впечатление.
Но были и другие. Были своего рода антибодхисатвы – нечистые духи, возненавидевшие мир и живых. Просто за то, что они мертвы, а эти – еще живы. Они посвятили себя вреду – бессмысленному насилию и убийствам.
Встретилась Данилюку, например, очень необычная пара. Двое погибших в одной и той же аварии – один, дальнобойщик, задремал после долгой поездки и врезался в другого. Но он так раскаивался в сотворенном, что остался на той дороге, предотвращая другие аварии. Немало задремавших водителей увидели сквозь сон тревожно кричащего человека.
А вот второй погибший страшно озлобился и стал, напротив, аварии подстраивать. Реально превратился в подобие полтергейста и принялся заморачивать водителей, насылать на них сон, дергать за руль.