Призрак
Шрифт:
Под толстым слоем грязи вместо спутанных желтых прядей оказались серебристые локоны. Они были неестественно белыми, как бумага. Никогда в жизни ей не приходилось видеть детей с таким цветом волос.
Однако серебристые волосы Анне безумно хорошо подходили. Девочка была хорошенькой, как куколка.
– А это что? Надо смыть.
– Нет, это не грязь, – прикрыв шею рукой, девочка испуганно попыталась увернуться. – Это родимое пятно.
Под подбородком у девочки действительно было родимое пятно
– Теперь осталось тебя ополоснуть и завернуть в махровое полотенце. И можно идти на кухню.
Через пять минут, одетая в чистые вещи, с полотенцем в виде тюрбана на голове, Аня сидела за широким столом.
Довольная собой, Нина ловко орудовала поварешкой, щедро разливая в тарелку обещанные щи.
Сидя на высоком стуле, девочка болтала ногами, разглядывая обстановку. Ее взору предстала крошечная кухонька с цветастыми обоями и крашеным потолком, небольшая, но очень уютная мебель, состоявшая из пары шкафов и разделочных столов, простенькие занавески на окне, допотопный холодильник напротив и старое радио в углу.
– Это тебе.
Поставив перед носом ребенка полную тарелку щей, Нина вытерла руки о маленькое полотенце.
– Ой, что же это я? Про хлеб-то забыла. Совсем памяти нет.
Взмахнув руками, как курица, она подпрыгнула на месте и направилась к хлебнице, которая стояла на холодильнике.
Это ужасно рассмешило ребенка. Взяв ложку в руку, девочка смеясь зачерпнула суп и, не рассчитав, уронила на стол и обрызгалась. Мелкие капельки супа попали на льняную скатерть и белоснежную рубашку.
– Ой!
Аня поменялась в лице. Испугавшись наказания, вжалась в стул и с ужасом покосилась на старуху. Огромные глаза наполнились неподдельным страхом.
Взяв в руки батон, женщина молча обернулась и посмотрела на стол. Картина ее не удивила. Но сильно напугала реакция маленькой девочки.
– Ты боишься? Думаешь, я способна ударить тебя? Это всего лишь суп, здесь нет никакой беды.
Бросив хлеб на стол, она подошла к ребенку и, обняв за плечи, прижала к себе. Когда девочка успокоилась, отошла на шаг и заглянула ей в глаза:
– Ты не должна бояться меня. Я никогда не сделаю тебе ничего плохого. Ты веришь мне?
– Да.
– Хорошо. Теперь кушай, а я нарежу батон. Тебе необходимы силы.
Нарезав тонкие ломтики, Нина собралась было уже сесть на стул, как в коридоре зазвонил телефон. Звонила Людмила.
– Значит, так, – послышался обеспокоенный голос подруги, едва Нина взяла трубку в руки, – судя по описанию и отдельным приметам, Анна является воспитанницей детского дома. Ее родная мать туда сдала, когда той было два года. Ты слушаешь меня?
– Да, конечно.
– Так вот, сейчас ей восемь лет. В развитии не отстает, абсолютно здорова, вот только странная она какая-то.
– В смысле – странная?
– Ну, понимаешь, говорят, что она немножко не в себе. Часто сама с собой разговаривает, смеется, даже спорит.
– Ну знаешь, я тоже иногда сама с собой разговариваю, – попыталась оправдать девочку Нина.
– Это еще не все. Ее боятся дети. Они стараются держаться от нее на расстоянии. Бывали драки, в которых были жертвы.
– Послушай, это нормально, они же дети. Это естественно, когда они дерутся или спорят. Кто не был ребенком? Кто не дрался? Вот помню, мой сын…
– Твой сын был мальчиком, – Людмила не сдавалась, пытаясь убедить свою подругу. – Эта девочка – настоящая дьяволица. Не зря мать отказалась от нее. Вероятно, были причины, и наверняка, весьма серьезные. Поверь моему слову, лучше держаться от нее подальше. Отведи ее в детдом, сегодня.
– Нет, я не сделаю этого.
– Что? Ты в своем уме?
– Я так решила.
Тяжело вздохнув, Нина прикрыла дверь в кухню и обратилась к невидимому собеседнику с просьбой:
– Послушай, я нужна ей. У нее никого нет, она одна на всем белом свете.
– Но у нее есть мать.
– Мать?! Ты сама себя слышишь? У нее давно нет родителей. Этот ребенок один на всем белом свете, как… – в этот момент она чуть не сказала «как я сама», но вовремя остановилась. – Людмила, послушай! Я должна оформить опекунство. Сделать все, что от меня зависит. Ты должна помочь мне. Умоляю. У тебя есть связи. Пусть она останется со мной. Прошу.
В ответ из трубки послышалась щемящая тишина. Затем глубокий вздох, как будто собеседник принимал для себя какое-то важное решение.
– Ну хорошо, я все сделаю. Ведь ты моя подруга и достойный человек. Займусь этим вопросом завтра.
– Спасибо.
Положив трубку, Нина прикрыла глаза и облокотилась плечом о стену. Этот разговор ее изрядно вымотал. В последнее время она все труднее переживала серьезные душевные волнения.
Взяв себя в руки, она наконец улыбнулась и вошла на кухню. Анна опустошила свою тарелку и, похоже, ожидала добавки.
– Вот умница! Вот молодец! – Погладив ребенка по голове, Нина взяла пустую тарелку и направилась к плите.
И черные ресницы вокруг смышленых глаз,
И взгляд этой девицы вдруг остановит вас.
Зачем рожали ведьму? Кто не зажег костра?
Смотрите – словно медью блестят ее глаза.
От этого и косы чернее темноты…
О помощи не спросит, не перейдет на «ты»,
Посмотрит только лаской, стальную свив спираль,
Кому-то станет сказкой, кому-то – ввек печаль.