Призраки дождя. Большая книга ужасов (сборник)
Шрифт:
– Нет!
Свет вспыхнул и тут же погас. Но в эту секунду Алена успела разглядеть на стенах сотню фотографий. Люди, люди, люди. Разных возрастов, в разных одеждах. По одному и группами, взявшись за руки и чинно сидящие на стульях. Они были разные, но с одинаковым взглядом безысходной тоски. И все эти люди как будто шагнули с фотографий в комнату. Пол дрогнул от этого тяжелого шага.
А потом все исчезло. Прошло еще несколько тактов, прежде чем глаза снова привыкли к темноте и смогли разглядеть, что никого в комнате нет. Стены пусты.
– Ты чего орешь? – буркнула Алена, и испуганные мурашки волной скатились к пяткам. – Я уж подумала…
Эбба медленно поставила чайник на плиту и, не оборачиваясь, пошла вдоль стены к выходу.
– Пробки выбило, – пробормотала она. – Хотела предупредить, что надо сначала маленький свет включить, а потом большой. Если сразу большой, пробки выбивает. Здесь проводка плохая, слабая. Мы даже электрический чайник поставить не можем. Его вырубает все время.
Это была очень длинная речь для Эббы. Алена не нашла что ответить.
Дверь закрылась. Огонь под чайником загорелся.
Алена почти дошла до плиты, чтобы разглядеть тот фокус, что зажег огонь, но тут снова в чулане что-то грохнуло, кулак ударил в стену (или голова, или коленка?), так что чайник на плите недовольно булькнул.
– Эй! Кто там?
Видимо, Алена очень долго смотрела на огонь. После этого комната показалась особенно темной, в углах поселились вздыхающие призраки, а прямо перед глазами запрыгали веселые огонечки. Они нагло хихикнули. Смех звоном отдался в стекле.
Чайник засипел, и вдогонку ему в закрытой комнате послышалось что-то, похожее на топоток. Алена глянула в окно – веселые огоньки были уже на улице. Ули недовольно подтявкнул на их появление. Но досмотреть это представление не получилось, потому что в соседней комнате снова что-то опрокинулось, дверь на секунду распахнулась. Алене в ноги полетела деревянная плошка, больно ударила по голой ступне и запрыгала по полу.
– Кис-кис-кис, – позвала Алена, заглядывая внутрь. Кто еще может так топать и орать? Конечно, кошка. – Иди сюда, чего дам.
Комнатка оказалась тесной коморкой, заваленной досками и еще чем-то деревянным. Все это радостно загремело, словно невидимая рука с дурной силой. Эхом на улице залаял Ули.
Вспыхнул свет.
Эбба стояла на пороге и тяжело смотрела исподлобья.
– Ой, – вдруг смутилась Алена, словно ее застали за чем-то неприличным. – А тут что-то гремело, я и решила посмотреть.
– Поздно пришла.
– Так ведь… заблудилась…
– Я думала, ты не скоро придешь. Куда было так торопиться?
Алена не нашла что ответить на такой уж совсем неласковый прием. Стояла, открыв рот. И тут вдруг поняла, что чайник перестал сипеть.
– Э… а куда?
Перестал сипеть, потому что исчез. И огонь погас. Рука, которой Алена показывала на плиту, подрагивала.
– Забрали, – грустно произнесла Эбба, садясь на лавку. – Пришла, значит, время наступило. Поздно уже. Спать пора.
Вот уж чего точно Алена не собиралась делать, так оставаться здесь на ночь. Хватит, нагостились!
– А я не могу спать, – резко ответила Алена. – Мне домой надо. Мама будет волноваться. Еще и Эдик искать примется. Андрюха потерялся. Слушай, от тебя позвонить можно? Родители твои когда придут?
Эбба равнодушно мазнула взглядом по голым стенам, словно ответ про звонок и родителей находился где-то там.
А дом у нее совсем дряхлый. Пропитался временем и гнилью. Такие дома не разваливаются, они уходят в землю по самую крышу, становятся частью леса, болота, елок.
– Ладно, подождем, – согласилась Эбба и из-под стола достала две чашки. Белые, керамические. Почти такие же были в гостинице. Чайник вновь запел на плите, и Алене пришлось задержать дыхание, чтобы не вскрикнуть – до того все это было неправильно и немного страшно. Что за место такое, где из ниоткуда в никуда пропадают, а потом появляются чайники? Может, Эбба фокусник, из семьи потомственных чародеев? Задавать вопросы не хотелось, потому что было страшно услышать ответ.
Чайник закипел. Эбба из горсти сыпанула в чашки чай, налила кипятка.
От заварки шел пряный аромат трав с ноткой чего-то кисленького.
– А чайник где был? – запрыгала по лавке ближе к чашкам Алена. – Его же не было.
– Вернули, – без всякой эмоции отозвалась Эбба.
– Извини, я без угощения, – запоздало предупредила Алена. – Понимаешь, я так быстро собиралась. Даже не собиралась вовсе. Если бы не вурдалак… ну, этот, Андрюха, я бы нормально собралась. Оделась бы поприличней, купила бы тортик. А из-за этого Андрюхи пришлось срываться и бежать. Он такой приставучий. Ты, кстати, тут Маринку не видела? Это девушка Эдика. Она сюда утром приехала и потерялась. Ах, ну да! Тебя же утром здесь не было. Ну, потом, вечером?.. Ее уже с полицией ищут.
– Я никого не видела, – холодно ответила Эбба. – Сюда… – выделила она слово, сделав паузу, – никто не приходил.
– Ну да… – Чай был невероятно вкусный. – Это Андрюха все пугал, что сюда ходить нельзя, что здесь одни утопленницы.
Эбба смотрела. Тяжело. Неприятно.
– А чего ты там копала, когда я пришла? Сажаешь чего?
Заскулил Ули. Эбба медленно повернулась к окну.
– У меня кое-что есть для тебя, – медленно произнесла она, встала и вернулась к столу с тарелкой круассанов.
Маленьких, туго закрученных.
– Угощайся!
А сама смотрит… Неприятно так. Долгий взгляд. Протягивает тарелку и смотрит. Быки на запястье качаются. Эбба перехватила Аленин взгляд, и пришлось срочно смотреть в окно. Там набухали последние сумерки, ничего не было видно. Лишь угадывались близкие деревья. А за ними, вероятно, еще деревья. И еще. Алена представила, как идет среди этих деревьев, и ей стало знобко. Даже в теплом свитере с такими уютными карманами.
– А ты чего все одна и одна? – пробормотала Алена, беря круассан. – Родители придут?