Призраки подземелий
Шрифт:
Руководствуясь довольно простой логикой, что уж лучше потихоньку идти с тяжелой поклажей на плечах, чем вначале немного посидеть, а потом с ней же быстро бежать, Дарк не стал останавливать слегка пошатывающуюся при ходьбе Ринву, а просто углубился за ней в заросли кустов. При этом он старался не только постоянно держать идущую впереди девицу в поле зрения, но и ступать за ней след в след.
Ни для кого не секрет, что кавалеры пропускают вперед дам не только и не столько ради соблюдения правил этикета, сколько для того, чтобы получить всестороннее представление об их фигурах. Такой мужской прагматизм присущ что низкородным простолюдинам, что знатным господам; только одни не видят смысла скрывать свои приземленные помыслы, а другие ханжески прячут похотливые желания под маской почтения и приличий. А когда женщина вовсе не потенциальный объект воздыханий, а соперник
Дарк шел за Ринвой не более четверти часа, но этого вполне хватило, чтобы он составил о спутнице представление как о разведчице, бойце и человеке. Ходить по лесу девушка худо-бедно умела, но ее навыки были весьма далеки от совершенства. Веток она не ломала, траву не приминала, отпечатков ног на мокрой земле не оставляла, и это можно было записать проводнице в плюс. Однако все остальные аспекты сложной науки выживания одиночки во враждебном лесу образовывали один огромный минус. Ринва двигалась шумно, не только непрерывно шелестя листвою да травой, но и не стесняясь чихать, кашлять, звучно сморкаться и иногда довольно громко, хоть и нечленораздельно, что-то бормотать себе под нос. К тому же проводница шла к цели по прямой и, беспечно пренебрегая мерами безопасности, всегда избирала самый короткий маршрут, чаще всего проходивший по открытой, хорошо просматриваемой и простреливаемой местности. Ни один охотник, разбойник, отшельник или иной лесной старожил никогда не осмелился бы на такую дерзость и предпочел бы окольную, более длинную тропу, но зато проходящую под защитой кустов и стволов деревьев.
В результате недолгого наблюдения Аламез пришел к выводу, что Ринва была агентом узкого профиля. Её не готовили ни для диверсий, ни для проведения полевой разведки, то есть для сбора сведений в непосредственной близости от вражеских войск. Ареалом её профессиональной деятельности являлся город, иные населенные пункты и окрестности дорог; одним словом, людные места, где можно было что-то разузнать, разговорив подвыпившего простачка; убить неугодного человека; или незаметно доставить тайное письмишко от шпиона хозяину и наоборот. Дарк не сомневался, что его неопытная в лесу спутница обладала целым рядом иных, ценных для агентов ее профиля навыков. Например: умела быстро сливаться с толпой; могла проникнуть куда угодно и ловко спрятаться в пределах городских стен; безупречно говорила на парочке иноземных языков; а также обладала завидным красноречием и умением « влезать в душу».
А то обстоятельство, что в общении с ним девица вела себя, как неотесанный мужик, еще ничего не значило, ведь он никогда не рассматривался как объект получения ценных сведений.
Таким образом, Ринва являлась одним из тех агентов, которых разведка не считала « расходным материалом» и годами « растила» для выполнения ответственных поручений. Пока что невзлюбившая Дарка девица была лишь посыльной и, возможно, время от времени привлекалась для проведения несложных, вспомогательных операций, но впереди её явно ожидало большое будущее. Аламез не исключал возможности, что всего через пару-другую лет он может повстречать бойкую красавицу на одном из приемов или балов во дворце высокопоставленного иноземного вельможи или даже короля. Там она будет блистать красотой и поражать знатных особ остроумием, искусно притворяясь какой-нибудь баронессой или графиней. От её прагматичного, хищного подхода к жизни внешне не останется и следа. Она будет виртуозно исполнять роль безобидной барышни-цветочка, способной говорить и думать лишь о возвышенном и прекрасном: о рыцарской доблести да о извечно излюбленной теме всех витающих в облаках простачков – о высокой, красивой любви…
Одним словом, Ринва была опасным противникам, получившим уроки красноречия и притворства у лучших учителей Геркании. Доверять ей было нельзя ни в чем и никогда, что в большом, что в малом. Пока что, слава богу, спутница не видела необходимости завоевывать доверие Дарка, но моррон чувствовал, что этот момент вскоре настанет, и был настороже.
Что же касалось боевых качеств девицы-агента, то пока что Аламезу не довелось увидеть Ринву в бою; но он был уверен, что во время схватки его недоброжелательница не растеряется и не станет обузой. Во-первых, элитных агентов ( а именно таким сотрудником герканской разведки девица в перспективе считалась) тренируют подобающим образом, обучая владеть всеми видами оружия от ломкого, тупого столового ножа до тяжелой кавалерийской пики. Во-вторых, разведчица уже продемонстрировала кое-что из того, что умела, ловко оглушив его в Верлеже, да и хладнокровно перерезав горло виверийскому часовому. И, в-третьих, красавица не просто обладала соблазнительной фигурой, а ее стройное, гибкое тело было в прекрасной физической форме. Идя позади, Дарк понял это по легкости походки изрядно уставшей девицы и по характерной отмашке рук, свидетельствующей о наличии под одеждой не хрупких костей, покрытых сверху нежной, тонкой кожей, а упругих мышц, возможно, по-мужски рельефных. Продлись переход по лесу чуть дольше, моррон точно сделал бы еще парочку интересных наблюдений, но, к сожалению, настало время привала.
Ринва резко остановилась, так что идущий за ней по пятам моррон едва успел сбавить шаг и не сбить ее с ног. Если бы Дарк с тяжелым мешком за спиной упал на нее, то раздавить, конечно, не раздавил, но пару ребер девице точно сломал бы. Преисполненный негодования Аламез открыл было рот, чтобы озвучить упреки вперемешку с ругательствами, которыми уже наградил про себя неопытную проводницу, но в последний момент передумал. К чему учить того, кто завтра может стать врагом и чьи ошибки вскоре могут сыграть тебе на руку?
Так и не заметив, как рассердился едва не налетевший на нее моррон, Ринва с полминуты постояла неподвижно, важно держа руки в боки, стреляя хищно прищуренными глазками по сторонам и вслушиваясь в тишину леса, нарушаемую лишь пением птиц да тяжелым дыханием стоявшего у нее за спиной спутника. Вначале Дарку показалось, что застывшая, словно изваяние, девица сбилась с пути и пытается припомнить дорогу; потом он подумал, что Ринву что-то насторожило: то ли странный шорох, которого он не услышал, то ли быстро промелькнувшая между деревьями тень, которую он не заметил. Встревоженный поведением напарницы, моррон потянулся свободной рукой к мечу и уже приготовился сбросить ношу с плеч, но оказалось, что его опасения были напрасными. Девушка ничего подозрительного не увидела и не услышала, а просто остановилась, потому что устала, но перед тем, как присесть на мягкую, кое-где видневшуюся под ногами травку и растереть ладошками натруженные ножки, вдруг решила окинуть оценивающим взором окрестности. По мнению Аламеза, ей и утруждаться не стоило, местность была самой что ни на есть неподходящей для стоянки, пусть даже краткой, всего на несколько минут…
В радиусе десяти-двенадцати шагов деревья росли редко, а кустов и в помине не было. Из едва прикрытой мелкой, чахлой травкой земли уродливо торчали коренья, так что лечь на нее – только измучить бока. Сушняка, пригодного для разведения небольшого походного костерка, поблизости не виднелось, но зато сами путники были как на ладони. Пустившиеся в погоню за убийцами часовых виверийцы или просто прячущиеся в лесу от солдат злодеи могли незаметно подкрасться к ним сразу с трех сторон и пристрелить. А единственный путь к спасению преграждал простиравшийся впереди овраг, судя по тихому, монотонному шипению, доносившемуся из его глубин, кишащий лесными гадюками и прочими ползучими тварями. Будь воля Дарка, он не задержался бы на этом месте долее полминуты, но оспаривать решение ведущей его к цели спутницы моррон не стал; отчасти потому, что не хотел учить девицу, отчасти из-за врожденной нелюбви к скандалам и прочей бессмысленной болтовне на повышенных тонах.
– Здесь Вильсета подождем. Местность открытая, мимо нас не проскочит, – усаживаясь на маленький островок травы, объяснила Ринва свой выбор места для стоянки и, даже не взглянув в сторону Дарка, сразу же принялась растирать натруженные конечности. – Ты б пока переоделся, что ль… Путь долгий. Обещаю, в мокрых шмотках еще набегаешься.
– А ты? Ты-то чего не торопишься тряпье скинуть? – спросил моррон, сбросив наземь мешок. – Неужто застынуть не боишься, иль у вас, у шпионов, зелья какие на этот случай имеются?
– Потерпи, на прелести мои нагие еще налюбуешься, – с презрением хмыкнула девица, но, по взгляду Дарка мгновенно сообразив, что, во-первых, ошиблась, а во-вторых, что так лучше впредь не шутить, добавила: – Мое барахло в другом мешке. И рада бы те компанию составить, да Вильсета придется обождать. Авось долго не проплутает.
К собственному стыду, Дарк вынужден был признать, что не помнил первого имени Крамберга, хотя ему почему-то казалось, что в отряде обманщик назывался другим, более походившим на герканское именем. От «Вильсета» же неприятно отдавало филанийским запашком. В памяти Аламеза тут же возникли не очень приятные картины из относительно недавнего прошлого, когда он только воскрес и практически вслепую, не понимая времени, в которое попал, блуждал по Альмире, пытаясь найти своих; когда он мог убить Фегустина Лата и тем самым избежать многих нынешних бед.