Призраки пропавшего рейса
Шрифт:
Для Джегера утрата одного человека — Наровой — стала трагедией. Он и представить себе не мог, что уже в первые двое суток экспедиции потеряет сразу пятерых.
— Мы можем решить, что задача невыполнима, и попросить забрать нас отсюда. У нас неплохая связь, здесь можно посадить вертолет, так что ничего невозможного в этом нет. Угроза жизни каждого из нас будет устранена, но мы бросим тут своих друзей, а в настоящий момент мы понятия не имеем, живы они или мертвы. Второй вариант — мы можем отправиться на розыски исчезнувших друзей. Действовать будем исходя из того, что, пока у нас нет доказательств их гибели, они считаются живыми. Преимущество этого варианта — мы поступаем правильно по отношению к своим товарищам. Мы не бросаем их в беде при первой же опасности. Недостаток заключается в том, что нас мало, мы плохо вооружены и наш противник, по всей вероятности, располагает большей огневой мощью. Кроме того, у нас нет ни малейшего представления о его численности.
Джегер помолчал и продолжил:
— И наконец, третья возможность — продолжить экспедицию согласно плану. У меня есть ощущение, ничем, правда, не подкрепленное, что это позволит нам выяснить, что случилось с нашими пропавшими друзьями. Как бы то ни было и кто бы нас ни атаковал, можно предположить, что они сделали это с целью помешать нам достичь цели. Продолжив экспедицию, мы вынудим их раскрыть карты.
— Это не военная операция, — продолжал Джегер, — поэтому я не могу отдавать вам приказы. Мы — группа штатских людей, и нам необходимо прийти к единому решению. Насколько я понимаю, других вариантов, кроме тех, которые я уже перечислил, у нас нет, поэтому придется проголосовать. Но сначала я хотел бы выслушать всех вас. Может, у кого-то есть предложения, вопросы? Можете говорить свободно, потому что камера выключена.
Джегер угрожающе посмотрел на Дейла:
— Камера точно выключена, мистер Дейл?
Дейл откинул ладонью назад свои длинные прямые волосы:
— Эй, вы же сами запретили мне снимать, забыли, что ли?
— Не забыл.
Джегер обвел группу взглядом в ожидании вопросов.
— Я вот хотел спросить, — тихо произнес Камиши с едва уловимым японским акцентом, оттеняющим его в остальном безупречный английский. — Если бы это была военная операция, какой приказ вы бы отдали своим людям?
— Я бы выбрал третий вариант, — без колебаний ответил Джегер.
— Вы не могли бы объяснить почему?
У Камиши была странная манера говорить — он тщательно подбирал и не менее тщательно выговаривал каждое слово.
— Это было бы вопреки здравому смыслу, — ответил Джегер. — Нормальная человеческая реакция на стресс и опасность — борьба или бегство. Попросить забрать нас отсюда было бы бегством. Преследование плохих парней — это борьба. Третий вариант наименее вероятный, а потому я рассчитываю на эффект неожиданности, который заставит их занервничать, обнаружить себя и совершить ошибку.
Камиши слегка поклонился:
— Спасибо. Это хорошее объяснение. Я с ним полностью согласен.
— А знаешь, дружище, мы ведь потеряли не пятерых, а шестерых, — зарычал Алонсо. — Вместе с Энди Смитом выходит шестеро. Я никогда не верил в то, что смерть Смита была случайностью. А после того, что тут произошло, убедился в этом окончательно.
Джегер кивнул:
— С Энди Смитом выходит шестеро.
Он больше не видел никакого смысла скрывать свои подозрения относительно убийства Энди Смита. Последние события практически убедили Джегера в том, что Смита убили люди, не входящие в его группу.
— Так когда все-таки мы узнаем координаты этого самолета?
Это подал голос словак-оператор, Стефан Краль, говоривший по-английски с сильным скандинавским акцентом. Джегер перевел взгляд на него. Невысокий, коренастый, такой белесый, что его можно было принять за альбиноса, с изрытой оспинами кожей, Краль исполнял роль Чудовища при Красавце Дейле. Он был на шесть лет старше, хотя внешне это было совершенно незаметно, и уже по праву старшинства должен был возглавлять их небольшую съемочную группу.
Но Карсон возложил всю ответственность на Дейла, и Джегер отлично понимал почему. По его мнению, так Дейл и Карсон были два сапога пара. Но пробивной и хладнокровный Дейл великолепно освоил правила выживания в телевизионных джунглях. На его фоне вечно взвинченный Краль казался неуклюжим, а временами и просто занудным. Джегеру вообще было непонятно, каким ветром его занесло в телеиндустрию.
— После исчезновения Наровой я назначил своим заместителем Алонсо, — ответил Джегер. — Я сообщил координаты им обоим.
— И что? А как насчет всех остальных? — не унимался Краль.
Что бы Краль ни говорил и какой бы серьезной ни была обсуждаемая тема, на его лице всегда играла странная кривоватая полуулыбка. Джегер решил, что это одно из проявлений его неуверенности в себе, но тем не менее эта особенность словака необъяснимым образом сбивала его с толку.
В армии ему попадались такие, как он, — наполовину интроверты, которым было трудно сходиться с людьми. Джегер взял себе за правило всячески поддерживать тех, кто служил в его подразделении. Чаще всего они оказывались достойными бойцами, а когда красный туман застилал им глаза, они и вовсе превращались в настоящих демонов.
— Если мы проголосуем за третий вариант, то есть решим продолжить экспедицию, вы получите координаты на реке, — сообщил ему Джегер. — Таков мой договор с полковником Эвандро: вы получаете координаты, как только мы начинаем спуск по Рио-де-лос-Дьос.
— Как вы все-таки умудрились потерять Нарову? — продолжал допытываться Краль. — Что именно произошло?
Джегер холодно посмотрел на него:
— Я уже объяснял, как умерла Нарова.
— Я хотел бы услышать это еще раз. — Его кривая улыбка все шире расползалась по побитому оспинами лицу. — Чтобы развеять любые сомнения и чтобы всем все стало окончательно ясно.
Утрата Наровой потрясла Джегера до глубины души, и он не собирался обсуждать это еще и еще раз.
— Все с самого начала пошло просто ужасно. И поверьте, я пытался ее спасти, но мне это не удалось просто потому, что это было невозможно.
— А почему вы так убеждены в том, что она мертва, — упрямо произнес Краль, — но допускаете, что Джеймс, Сантос и остальные все еще живы?
Джегер прищурился.
— Тебя там не было, тебе не понять, — тихо ответил он.
— Неужели вы совсем ничего не могли предпринять? Это был первый день, вы переплывали реку…