Призраки пропавшего рейса
Шрифт:
Если бы среди ночи ему понадобилось оружие, оно было рядом.
Их экспедиция длилась уже шесть дней, и от невероятных усилий и необходимости постоянно быть начеку все уже очень устали. Но чередовать влажный и сухой комплекты одежды было жизненно важно. По опыту Джегер знал, что, как только во время такой длительной экспедиции, как эта, кто-то отказывался переодеваться в сухую одежду, ссылаясь на усталость, его ожидали крупные неприятности. То же самое происходило, если сухой комплект каким-то образом отсыревал. Человека стремительно настигали траншейная стопа и загнивание паха,
Прежде чем забраться в гамак, Джегер обязательно наносил противогрибковую пудру на самые уязвимые части тела: между пальцами ног, на подмышки и пах. В этих местах обычно собирались грязь, влага и бактерии, поэтому именно они всегда воспалялись первыми.
Наутро ему и его группе предстоял обратный процесс переодевания из сухой одежды во влажную. Сухой комплект необходимо было тщательно упаковать и приготовиться продолжать путь, обильно засыпав носки тальком. Это могло показаться чересчур трудоемким, но другого способа заставить тело нормально функционировать в условиях джунглей просто не было.
Напоследок Джегер проверил пластыри, которыми были заклеены его соски. Постоянное соприкосновение с влажной одеждой могло растереть кожу до крови. Он отрезал свежие полоски пластыря, заменив ими старые, которые скомкал и сунул в боковой карман рюкзака. Джегер знал, что чем меньше следов и мусора они оставят за собой, тем труднее их будет обнаружить.
Покончив с приготовлениями, он отправился с Камиши развешивать подарки, которыми они надеялись привлечь индейцев. Как и прошлым вечером, они привязали немногие оставшиеся у них подарки к низко свисающим ветвям деревьев, расположенных в стороне от лагеря. Затем они вернулись в лагерь, где им предстояла первая вахта. Двое членов их отряда должны были бодрствовать, охраняя лагерь и сменяя друг друга каждые два часа.
Джегер и Камиши приступили к дежурству, сосредоточившись и используя все возможности органов восприятия — в основном зрения и слуха, своих лучших систем раннего оповещения, — дабы не пропустить необходимую информацию, поступающую из окружающих зарослей. Бдительность во всех смыслах этого слова была ключом к выживанию в непростых условиях джунглей.
Эта настройка на ночной лес была своего рода медитацией, и Джегер чувствовал, что сидящий рядом с ним Камиши делает то же самое.
Он открыл свое сознание, приготовившись к любым переменам в обстановке, став сверхвосприимчивым к опасности любого рода. Если его уши улавливали самый незначительный звук, выбивающийся из оглушительного ночного звона насекомых, его взгляд немедленно устремлялся в ту сторону, откуда исходила эта аномалия.
На них волнами накатывало напряжение. Они оба ощущали в темноте какое-то движение. От любого шума, доносящегося из угрюмого подлеска, сердце Джегера начинало учащенно колотиться. По джунглям разносились странные звуки, похожие на те, которые издают животные. Джегеру казалось, что он их слышит впервые, и он был убежден, что как минимум часть этих звуков издают люди.
Странные, противоестественные пронзительные крики и стоны метались между деревьями. Многие животные могли производить такой шум, например стаи обезьян. Но с таким же успехом это могли быть амазонские племена, подающие друг другу условные сигналы.
— Ты это слышишь? — прошептал Джегер.
Зубы Камиши блеснули в тусклом лунном свете:
— Да, слышу.
— Животные? Или индейцы?
Камиши посмотрел на Джегера:
— Я думаю, индейцы. Может быть, они дают нам понять, что рады нашим новым подаркам?
— Хотелось бы в это верить, — отозвался Джегер.
Но еще никогда в жизни он не слышал, чтобы подобными криками кто-то выражал радость.
Глава 41
Джегер проснулся.
Его со всех сторон окружала глухая ночь. Сначала он не мог понять, что его побеспокоило.
Настроив восприятие на свое непосредственное окружение, он тут же уловил какое-то призрачное напряжение, окутавшее лагерь. Затем боковым зрением он заметил туманную фигуру, возникшую из темноты джунглей. В ту же секунду он понял, что из-за деревьев появляются десятки таких же фигур.
Почти полностью обнаженные люди отделились от мрака и бесшумно вошли в лагерь. Держа оружие наготове, они двигались уверенно и решительно. Джегер опустил руку, нащупав холодную сталь своего оружия. Сомкнув пальцы вокруг карабина, он втянул его к себе в гамак.
Он видел, что, кроме него, не спит только Алонсо. Встретившись с большим афроамериканцем взглядом, Джегер понял, что они думают об одном и том же. Каким-то образом лагерь остался без присмотра, и индейцы проникли в него совершенно незамеченными.
Было ясно, что они находятся в абсолютном меньшинстве, и Джегер не сомневался в том, что еще больше индейских воинов скрывается в лесу. Ему также было ясно, какими будут последствия, открой они с Алонсо огонь. Индейцы понесут потери, но все равно их перебьют хотя бы за счет своей численности.
Усилием воли Джегер отказался от стрельбы и сделал знак Алонсо поступить так же.
Несколько мгновений спустя возле его гамака материализовалось сразу три фигуры. Кроме поясов из коры на воинах были лишь украшения из перьев и костяные амулеты. Все они были вооружены полыми деревянными трубками и целились в голову Джегера. Ничего лучше для ближнего боя и придумать было нельзя. Джегер не сомневался, что в трубках находятся дротики, отравленные ядом кураре.
Члены группы по очереди просыпались, с ужасом осознавая, что их захватили в плен. Лишь гамак Камиши был пуст. Они установили скользящий график со сменой часовых в разное время. Видимо, именно Камиши нес вахту и не заметил приближения индейцев.
Но почему он охранял лагерь в одиночку? На протяжении всей ночи лагерь должны были охранять два человека одновременно. Как бы то ни было, судя по всему, в настоящий момент Камиши, как и все они, уже был пленником индейцев.
Времени размышлять обо всем этом у Джегера практически не было. Индейцы жестами дали ему понять, что ему следует покинуть гамак, и подкрепили эти распоряжения резкими гортанными словами, смысла которых он не уловил. Двое индейцев стояли, целясь в него из духовых трубок, а третий вырвал у него из рук карабин.