Призраки пропавшего рейса
Шрифт:
В последний момент состав команды Джегера изменился. Летисия Сантос решила все же пойти с остальными. Порывистая и импульсивная обладательница горячей латиноамериканской крови, она не выдержала того, что группа готовится уйти без нее.
Перед самым рассветом Джегер дал Дейлу и Кралю короткое интервью, рассказав обо всем, что произошло за последние сутки. Это также была последняя сцена, которую они сняли с помощью Краля. Упаковав камеру и треногу, словак попросил Джегера на несколько слов.
Краль
— Вы только представьте себе, — убеждал Джегера Краль, — каково это — работать под руководством такого парня, как Дейл, и при этом знать, что ты гораздо лучше и профессиональнее, чем он. Вы бы такое потерпели?
— Такое дерьмо в армии происходит на каждом шагу, — ответил ему Джегер. — Звание выше способностей. Иногда с этим просто приходится смириться.
Нельзя было сказать, что Краль был ему так уж антипатичен, но, честно говоря, он был рад от него избавиться. Словацкий оператор, казалось, вынашивал обиду на весь мир, и Джегер был уверен, что без него группе будет лучше. Вне всякого сомнения, на Дейла свалятся дополнительные трудности и чисто физически в одиночку ему будет сложнее. Но иметь дело с двумя операторами, готовыми в любую секунду вцепиться друг другу в горло, было весьма и весьма утомительно.
Один из них должен был уйти, и в интересах фильма уместнее было оставить в команде Дейла.
— Что бы ни случилось теперь с экспедицией, — продолжал оправдываться Краль, — мне кажется, вы поняли, почему я ухожу. Что бы ни случилось. Ну, по меньшей мере теперь вы в курсе почти всего, что не позволяет мне остаться с вами.
— Ты что-то пытаешься мне сказать? — спросил Джегер. — Ты нас покидаешь. Ты можешь говорить все, что считаешь нужным.
Краль покачал головой:
— Я все сказал. Удачи на избранном вами пути. Вы знаете, почему я к вам не присоединяюсь.
Мужчины довольно дружелюбно попрощались, и Джегер даже пообещал, когда все закончится, встретиться с Кралем в Лондоне, чтобы вместе выпить пива.
Их вышли провожать десятки индейцев. Джегеру показалось, что вокруг них собралась вся деревня. Но, когда он повел свою группу к кромке темных джунглей, он никак не мог отделаться от тревожного ощущения, возникшего у него при виде выражения лица Краля.
Джегер уже привык к кривоватой ухмылке словака, но, когда на какое-то мгновение он перехватил его взгляд, обращенный в сторону Дейла, у него внутри все похолодело: в этом взгляде светло-голубых, полуприкрытых веками глаз светилось торжество.
У Джегера не было времени размышлять над тем, что бы мог означать этот взгляд. Перед ними начиналась тропа, мимо которой посторонний наблюдатель прошел бы, не заметив ее, и их быстро поглотили джунгли. Но одна мысль все же засела у него в мозгу.
Поведение Краля много раз казалось ему несколько странным. В частности, у него вызвал недоумение эпизод на реке, когда Краль жаловался ему на Дейла и его выходку с тайной съемкой. Но только теперь отдельные эпизоды начинали складываться для него в целостную картину. Было в поведении Краля что-то благочестиво-показное, лицемерное. Его праведное возмущение выглядело настолько переигранным, как будто служило ширмой для чего-то еще.
Вот только что именно скрывалось за этой ширмой, Джегер не знал.
Он отогнал от себя эти тревожные мысли.
Как только они углубились в джунгли, он осознал, какой убийственный темп намереваются задать всей группе воины амагуака. Они перешли на медленный бег, в такт низкому гортанному и ритмичному напеву. Чтобы не отставать, выдерживая предложенную ими скорость, Джегеру требовалась максимальная концентрация сил и сосредоточенность.
Он покосился на Пурууэху, который занял место рядом с ним.
— А твое имя что-нибудь означает?
Пурууэха смущенно улыбнулся.
— Пурууэха — это такая большая гладкая красновато-коричневая лягушка с черными и белыми крапинками на животе. Перед тем как мама подарила мне жизнь, очень толстая лягушка пришла и села ей на живот. — Он пожал плечами. — Мы часто так называем детей.
Джегер улыбнулся:
— Значит, большой дикий кабан пришел и сел на твою мать перед тем, как она родила твоего брата Гвайхутигу?
Пурууэха расхохотался.
— Моя мама в молодости была отличной охотницей. Она вступила в свирепую схватку с диким кабаном. В конце концов она его убила, пронзив копьем. Она хотела, чтобы ее первенец обладал духом этого кабана. — Он посмотрел на старшего брата, возглавлявшего их колонну. — Гвайхутиге действительно достался этот дух.
— А что случилось с лягушкой? В честь которой назвали тебя?
Пурууэха поднял на Джегера неподвижный взгляд темных глаз.
— Моя мать была голодна. Она убила ее и съела.
Они несколько минут шли молча, а затем Пурууэха указал куда-то наверх:
— Вон тот зеленый попугай, который клюет большой плод, — это Туитигуха’йя. Его часто приручают. Его легко научить говорить, и он предупреждает людей, когда на деревню готовится напасть ягуар.