Призраки прошлого
Шрифт:
— В каких отношениях вы были с господином Северцевым? — ошарашил следователь первым вопросом.
— Да ни в каких. Я видел его только мёртвым, нашёл в гроте тело.
— Как же так. Вы же заменили его в этой роли. Это нам известно.
— Это произошло совершенно случайно! Я приехал в гости к своим друзьям. Гулял по берегу, зашёл в пещеру, нашёл труп. О чем честно сообщил в полицию. Все!
— Почему вы так сердитесь? — глухо произнёс Звягинцев, пристально изучая меня. — Вы в составе съёмочной группы, погибает актёр, вы занимаете его место.
— Вы
— Откуда вы знаете вес Северцева? — подловил меня тут же следователь.
— Потому что размер у меня одинаковый, его костюмы мне идеально подошли, даже перешивать не пришлось.
— Удивительно, не правда ли? — откинувшись на спинку стула, проронил с иронией следователь. — Вы случайно приезжаете в город. Случайно попадаете на место преступления. И случайно получаете роль убитого актёра. Не слишком много случайностей?
Мне безумно захотелось долбануть придурка по башке стулом, и стоило огромного труда взять себя в руки.
— А в каких отношениях вы с Миланой Рябининой? — резко сменил тему Звягинцев.
Я озадаченно взглянул на него, пробормотав:
— Ни в каких.
— Вот как. Очень красивая женщина. Вы её партнёр.
— И что? — я начал терять терпение.
— По нашим данным у неё с Северцевым была связь. Двое мужчин, одна женщина.
Я подумал, что следователь начитался Агату Кристи и разыгрывает передо мной пьесу «Мышеловка».
— Вы забыли о муже Миланы. У него как раз и был мотив убить Северцева, — саркастически проговорил я. — А я тут совсем ни при чем. Я появился в городе после убийства Северцева, и даже не подозревал о том, что он снимается здесь. Послушайте. Вы что разыгрываете карту — поскольку я нашёл тело, обвинить меня в убийстве? Чушь собачья!
— И почему вы так нервничаете? — ехидно поинтересовался следователь
— Это говорит о моей вине? — насмешливо фыркнул я. — В следующий раз, когда найду мертвеца, никогда в жизни в полицию не позвоню. Вместо того, чтобы заниматься поисками убийцы, дурью маетесь, — дерзко сказал я.
— Нам лучше знать, чем заниматься, — резко бросил следователь. — Распишитесь в протоколе. И никуда не уезжайте из города до конца следствия.
— Это почему? Когда моя командировка закончится, я уеду. Или я арестован? Я — подозреваемый?
— Вы ценный свидетель, — сказал Звягинцев, пронзая меня стальным взглядом.
Я поёжился. Вляпался я в эту историю основательно.
7.
— Милана, я люблю тебя, — сказал я.
Эти слова вырвались так неожиданно, что испугался, а Милана с усмешкой изрекла:
— И на что только мужчина не идёт, чтобы затащить женщину в постель. Даже признается в любви.
— Ты не веришь? — спросил я, сжав её руку. — Я могу доказать. Милана, я вижу, ты очень несчастна со своим мужем. Я дам тебе то, в чем ты нуждаешься. Хочу признаться — я не студент
— Я не верю ни одному твоему слову, — лукаво улыбнувшись, проговорила она. — Ладно, я дам тебе то, чего ты хочешь. Пошли.
Она схватила меня за руку и потащила куда-то по узким проходам с тусклыми лампочками. Мы оказались в широком арочном коридоре из стекла на металлическом каркасе. Я подошёл ближе и замер от удивления. За прозрачной стеной со дна океана вырастали башни, искажённые толщей морской воды. С ярко горевшими окнами и неоновыми вывесками на фасадах. Потрясающее зрелище.
— Впечатляет? — спросила Милана. — Мы все время находились здесь, только окна закрыты щитами.
— А когда их открывают?
— Когда сюда приезжают избранные гости, — ответила она. — Идём.
Мы прошли по стеклянному арочному переходу, улице, застроенной деревянными домами. Распахнулись двери и мы оказались в холле, наверх вела широкая лестница. Милана поманила меня за собой, мы начали подниматься по скрипучим ступенькам. Вышли в коридор с широкими окнами, из которых открывался великолепный вид на океан — на изрезанных морской водой каменистых террасах росли светящиеся водоросли розового, красного, ярко-голубого цвета, полипы, причудливо ветвящиеся кораллы, резвились экзотические рыбки. Милана подвела меня к дверям с изящными вставками из резного дерева, набрала код. Из коридора мы прошли в крошечную спальню, освещённую мягким розовым светом, лившегося из маленького светильника на прикроватном столике. Милана мгновенно разделась, и расположилась на широкой кровати во всей красе обнажённых прелестей.
— Ну что ты стоишь? — спросила она. — Быстрее. Иначе наше исчезновение заметят.
Я сбросил одежду, оказался рядом с ней, впился в её мгновенно распухшие губы, ощущая их сладкий вкус, тискал груди, крупные затвердевшие соски. Как плотный туман, меня обволакивал пьянящий аромат её духов — густой, насыщенный тон ванили, свежесть лимона и мяты. Она застонала, словно от боли, когда я овладел ею, прижала к себе. Мне стоило невыносимого труда сдержать себя, я замирал на мгновение, чтобы не дать бушевавшей во мне страсти вырваться раньше времени, ощущая себя пистолетом с взведённым курком, чуть дотронься и прогремит выстрел. Мы слились воедино, дыша в такт друг другу, подошли к самой вершине. Милана тяжело дышала, все громче стонала.
Кто-то грубо схватил меня за плечи и шмякнул изо всей силы об стену, из глаза посыпались искры, рот наполнился кровью.
— Я говорил тебе, чтобы ты не лез к Милане, засранец! — услышал я истошный вопль Верхоланцева.
И откуда у него взялось столько сил? Багровый от злости, он врезал мне кулаком в лицо, я рухнул вниз. Кто-то сильный подхватил меня под руки. Верхоланцев подлетел ко мне, бросив злой взгляд, прошипел:
— Я предупреждал тебя, что яйца тебе оторву? Теперь пеняй на себя.