Призраки прошлого
Шрифт:
Мельгунов взял со столика бутылку, плеснул в бокал, элегантно придерживая на ладонях, спокойно ответил:
— Очень просто. Я не собираюсь ничего возвращать. С какой стати? Но если ты хочешь, можешь забрать себе клуб обратно.
— Обратно?! Ты прекрасно знаешь, что две недели назад он сгорел дотла, — пробормотал я. — Ты собираешься вместо моих денег вернуть пепелище?!
— Какие деньги, Франко? Ворованные? Я свои честно зарабатываю. Почему я должен отдавать тебе свои честно заработанные деньги? А? Если ты не доволен этим обстоятельством,
Мельгунов наслаждался своей ролью — его глаза, обычно тусклые и мёртвые, сейчас горели, как газовые горелки, зажжённые от адского пламени. Он получил официальную возможность унижать меня при всех и проделывал это с громадным удовольствием. Я не мог понять, почему он не поворачивается ко мне и не смотрит в лицо. Лишь через пару минут осознал, Мельгунов сидит так, чтобы постоянно быть в объективе камеры анфас. Мысленно я усмехнулся, мегазвезда очень ревностно относился к тому, как он будет выглядеть на экране — его снимали всегда с самого выгодного ракурса и часто на среднем или крупном плане. А я стоял к камере боком или спиной.
— Замечательное предложение, — язвительно проронил я. — Представляю заголовки газет: «Мировая знаменитость против гангстера». Предсказать результат подобного судилища несложно. Для этого не надо быть ясновидящим.
— Ну, вот видишь, Франко, ты совершенно напрасно пришёл ко мне, — произнёс Мельгунов.
— Стоп! — прервал нас Верхоланцев. — Ещё раз. Олег, постарайся быть более убедительным. Для тебя это вопрос жизни и смерти. Понял? Давай.
Мельгунов вздохнул и демонстративно откинулся на спинку дивана, чтобы все доподлинно осознали, как ему невыносимо тяжко работать с дилетантом. Мы повторили наш диалог ещё пару раз, и главреж произнёс:
— Ладно, перерыв и будем снимать.
Мельгунов удивительно резво вскочил с дивана и, приблизившись ко мне, прошипел прямо в лицо:
— Ты помнишь о нашем уговоре?
— Помню, конечно, — спокойно ответил я.
— Ну, так, когда ты это сделаешь? Времени осталось совсем мало. Или Милана тебе не дорога?
Каков мерзавец? Не терпится ему рассчитаться с главрежем.
— Дорогой Игорь Евгеньевич, все будет так, как мы договорились, — проронил я, делая вид, что снимаю пылинку с его плеча.
Он брезгливо отшатнулся и, задрав нос, прошествовал в коридор.
— Олег, слушай, что я тебе скажу, — подошёл ко мне Верхоланцев. — Когда мы снимать будем, быстро пройдёшь сюда — вон, там меловая отметочка есть.
— Так меня совсем видно не будет, — непроизвольно вырвалось у меня.
Верхоланцев хитро улыбнулся и, снизив тон, объяснил:
— Мы не на ту камеру будем снимать, а вон на ту — видишь в углу. Но, т-с-с, это секрет. Ну, ты сам понимаешь, Игорь Евгеньевич знать не должен.
Я представил, в какой ярости будет премьер, узнав, что его будут снимать боком. Очень сильно Мельгунов достал Верхоланцева, если главреж решил использовать такие ухищрения. Когда вернулся Мельгунов, мы отсняли эту сцену и тут же начали репетировать следующую. Мегазвезда не заметил сюрприза, который ему подготовили. Теперь в комнате появилась Милана, в простом домашнем платье в синий горошек она выглядела словно королева, я залюбовался ею.
— Винченто, в чем дело? Почему ты не хочешь вернуть Франко деньги за клуб? Мы в состоянии рассчитаться с ним.
— Белла, дорогая, — проронил Мельгунов так устало, будто каждое слово давалось ему с большим трудом. — Я не собираюсь выбрасывать на ветер деньги, которые зарабатываю таким немыслимым трудом.
— Но Франко помог нам! Он заплатил долги клуба, когда нас хотели выбросить на улицу!
Мельгунов снисходительно улыбнулся, налил в бокал из графина янтарно-коричневого напитка, и, подержав в ладонях, сделал глоток.
— Ты слишком драматизируешь ситуацию, дорогая. Вовсе не так все было плохо. Мы могли обойтись без его помощи. Франко нужны деньги, чтобы вытащить своего обожаемого покровителя, дона Марчиано, из тюрьмы. Неужели я буду давать деньги на освобождение главы мафиозного клана? Это было бы просто несправедливо и нечестно.
— Ты просто должен вернуть долг, — повторила Милана и её глаза вспыхнули гневом, сделав более очаровательной.
— Не уговаривай меня. Я не буду помогать этому мерзавцу.
— Тогда я сама выпишу чек, — отрывисто бросила Милана, подошла к секретеру и, выдвинув ящичек, вытащила тонкую книжечку в синей обложке.
Мельгунов ухмыльнулся и торжествующе заявил:
— Дорогая, такое благородство делает тебе честь. Но ты же знаешь, что счёт у нас общий. Как только Франко выйдет отсюда с чеком, я позвоню в банк и сделаю заявление, что чек подделан и полиция арестует твоего бывшего любовника.
— Я пойду, — произнёс я последнюю реплику и развернулся, чтобы выйти.
Но команды главрежа не последовало, вместо этого я услышал голос Миланы:
— Франко!
Я обернулся. Милана стояла посредине комнаты с изящной отделанной перламутром шкатулкой в руках. Приблизившись, она воскликнула, волнуясь:
— Вот, надеюсь, этого хватит.
Я взял шкатулку, открыл и растерялся, совершенно не помнил, что за реплика шла дальше, но вдруг меня осенило:
— Белла, я не смогу продать эти драгоценности, меня тут же арестуют за воровство. Спасибо, не надо.
— Винченто, насколько я помню, ты говорил, что у вас была договорённость с Франко. Если ты не сможешь вернуть долг, я возвращаюсь к нему. Правда? — спросила Милана, бросив взгляд на премьера. Мельгунов, открыв рот, непонимающе смотрел на неё. Только полный ступор от непредсказуемо развивавшихся событий помешал ему заорать, что все пошло не по сценарию, а Розенштейна рядом не оказалось. — Франко, скажи, у тебя остались хоть какие-то чувства ко мне? — спросила она, уже обращаясь ко мне, глядя в глаза.