Призраки тайги

Курц Юрий

Коле повезло. Удрал он от полицаев, к партизанам пробрался. Через два дня меня вызволили из плена. Около года я в госпитале околачивался, еле очухался.

Незнакомец слушал дядю Ваню, не перебивая, только кивал головой и изредка помечал что-то в своём блокнотике. А когда дядя Ваня закончил рассказ, уточнил:

– Деревня Зозуля называлась? Точно?

– Никаких сомнений, товарищ половник.

– Сходится, – сказал незнакомец, как будто отвечал нa вопрос, поставленный

самому себе.

Дядя Ваня взглянул на него не без любопытства. Видимо, ожидал уточнений. Но незнакомец продолжал спрашивать.

Глава 8. Дед Капко

Вадим, услышав, как дядя Ваня назвал незнакомца полковником, сразу же понял – дело серьёзное. Поболтать просто так переодетые в гражданское сотрудники милиции, а может, и военные, не приезжают.

– Если абстрагироваться и представить себе, что он всё-таки бывает в вашем селе. Кто, по-вашему, Иван Иванович, ему приют даёт?

Дядя Ваня помолчал. В прищуре глаз, в складках собравшейся на лбу загоревшей кожи билась напряженная мысль.

– Трудно сказать. Деревня наша невеличка. Все друг у друга на глазах. Как говорится, на одном конце улицы только подумают, на другом уже рассказывают. Свежий человек незамеченным не пройдёт. Хотя гостей бывает немало, особенно в летнее время. Так что я мог его видеть, конечно. Мельком.

– А может быть, он тайком? Такие всю жизнь по закоулкам ходят.

– Тайком? Возможно.

Иван Иванович пригубил квас. Глаза его остановились в одной точке.

– Если тайком, тогда путь один – к Капко.

– А это кто?

– Старик один, столетник.

– Столетник?

– Так его наши деревенские прозвали. За долгожитие. Ходячая летопись села. Гражданскую помнит. В Отечественной участвовал. Правда, в самом конце. Вернулся после ранения.

– Заслуженный человек. И что же? Почему к нему путь тайком?

– Заслуг особых за ним не числится. Человек-то он со странностями. Скрытен. Всю жизнь как-то в стороне от людей. Сам по себе. А главное – с сектантами путается.

– Вот как… А что за вера?

– Да ведь и определить трудно. Чёрт те чё за вера: грозе поклоняются!

– Это как?

– А вот громыхнёт небо, они в тайгу или на Ингоду – и поклоны бить. В грозу, говорят, с неба пришельцы из космоса опускаются.

– Стало быть, вcё равно что боги?

– Сколько я статей о сектантах перечитал, каких только чудаков не узнал: адвентисты, пятидесятники, баптисты, евангельские христиане, молокане, кавказские прыгуны, еще эти, как их… Тьфу ты, черт, хлысты, малеванцы… А вот такого направления веры не встретил. Я когда ещё на службе милицейской был, сколько с этим Капко крови попортил. Зачем, говорю, тебе мракобесие такое? Других полезных занятий нет? И что вы

думаете он мне ответил?

– Что же?

– Это, говорит, моё хобби.

– Хобби? – полковник захохотал, да так громко и заразительно, что Вадим едва сам сдержался от смеха. – Вот шельмец, а! Вполне в духе времени.

– Ну, сдвинулись мозги набекрень – стучи башкой о порог. Кланяйся хоть колоде, хоть кирпичу, хоть кикиморе болотной. Но сам, единолично! Других-то не своди с ума.

– А он сводит?

– Сводит! Своих-то деревенских побаивается. Всё больше со стороны. Вот они к нему тайные тропки прокладывают.

– Да, занятная, оказывается, фигура. Один живёт? Родных нет?

– Жена-то уже померла. Сын у него есть. В Чите живёт, на заводе работает. Но с отцом у него какие-то свои, видимо, непростые отношения. Как восьмилетку закончил, уехал из Александровки. С тех пор я его, пожалуй, только один раз и видел – на похоронах матери. А вот внучок Капко каждое лето здесь отдыхает, славный парнишка.

«Из-за этого славного парнишки мы задержали выход в тайгу», – недовольно подумал Вадим. Сашко должен был приехать в Александровку ещё вчера!

Вдруг у Вадима запершило в горле. Жгучий тонкий волосок бился в самой середине, царапал, щекотал стенки гортани. Вадим лихорадочно глотал слюну, тёр ладонью шею. Но закашлять хотелось так, что от усилий сдержаться по щекам Вадима покатились слёзы. Он вскочил и, не разбирая дороги, прямо по картофельной ботве помчался к дому. Нуби навострила уши, взметнулась и пустилась следом.

«Не дослушал самого главного, – расстроился парень. – А дядю Ваню не спросишь. Сначала надо признаться в том, что подслушивал».

Помучив себя угрызениями совести, Вадим успокоился мыслью, что всё у него произошло случайно, без корыстных намерений.

Пришёл дядя Ваня. По его хмурому лицу, острым глазам, Вадим понял: разговор его сильно озаботил и, что самое главное, дядя Ваня видел его. Поэтому, не раздумывая, признался:

– Я нечаянно, дядь Вань. Честное слово! Шёл купаться, слышу – говорят в беседке. Подкрался… Кто это?

Вопросом Вадим хотел перевести неприятно намечающийся разговор в другое русло и внутренне насторожился: примет ли дядя Ваня поворот?

Дядя, к удивлению, принял как само собой разумеющееся.

– Кто, кто… Не догадался что ли?

– Да нет, почему же… – Вадим замялся. – А, тот… Ну, которого ищут что ли, он кто?

Дядя Ваня сурово сдвинул брови.

– Гад один, каратель. С войны от возмездия прячется. Вот только-только на него вышли.

– А ты при чём, дядь Вань?

– А при том, что, кажется, знаю эту сволочь, на войне встречались. Опознать надо.

– Его уже арестовали?

– Ещё нет. Улики собирают.