Призраки знают все. Рукопись, написанная кровью (сборник)
Шрифт:
От этих слов ей стало поначалу еще страшнее. Если человек задумывается о будущем, значит, его что-то не устраивает в настоящем. А настоящее Василия – это она, их любовь, навязанный ему жизненный уклад (весьма отличный от нормального сосуществования мужчины и женщины с замаскированным под «эмансипацию» вариантом лидерства мужчины)…Что ее ждет? Что?!
– И что же ты решил? – Она незаметно для него зажмурилась, так ей было не по себе.
– Думаю, тебе, Вера, надо изменить свое отношение к моему брату. Я люблю его, он – единственный мой родной человек, понимаешь? И я не стану просить его вернуть мне какие-то там медали, ордена, сколько бы они ни стоили! Я вот что тебе скажу: если бы
– Но ведь не поделился! – с горечью воскликнула Вера – в ней снова проснулась деловая женщина.
– Значит, нечем было делиться. К тому же у меня все есть, и ему это хорошо известно. Вот скажи мне, Вера, чего у меня нет?
Ее так и подмывало сказать: у тебя, дорогой мой, вообще ничего нет! Но она промолчала. Подумала – какой он все-таки недалекий, раз не понимает, что в столь зрелом возрасте ему уже пора бы иметь собственное жилье, собственную машину и все остальное. Неужели он так и будет продолжать жить за ее счет?
Подумала – и снова испытала странное чувство несоответствия ее претензий к нему и желания видеть его таким, каков он есть. Мужчина, который полностью принадлежит ей, – разве она не этого хотела? Будь он бизнесмен, богатый человек – да разве он посмотрел бы в ее сторону? Влюбился бы в нее, женщину, старше его на десять лет? Нет! Он бы нашел себе кого-то помоложе, женился бы, завел детей… У нее-то детей никогда не будет.
И презирала – и любила. И любила – и презирала. Но больше все-таки любила. Поэтому постаралась выбросить из головы Дениса Караваева вместе с этими его мошенническим способом полученными от Василия орденами.
И жизнь вернулась в свое прежнее русло.
…Но это было давно. А недавно все изменилось. И теперь главная сложность заключалась в том, чтобы Василий ни о чем не догадался. Ни о чем!
Открыв дверь своим ключом, отлично зная, что Василия нет дома – он сам звонил ей недавно и сказал, что он в парке, играет с приятелем в шахматы (тоже мне занятие, для пенсионеров!), – Вера прошла в кухню, выгрузила продукты из пакетов на стол и принялась их раскладывать – в холодильник, в буфет, в кладовку. Сейчас она поджарит размороженную с утра отбивную, приготовит картошку фри, испечет шарлотку – все, на большее она сегодня все равно не способна.
Вера надела домашнее платье, повязала поверх него красивый, узором в виде яблок, фартук и принялась отбивать мясо. Потом, что-то вспомнив, бросилась в спальню, достала из гардероба коробку с туфлями и несколько минут разглядывала подошвы. По-хорошему, их надо было бы выбросить, но – как, куда? Темных пятен вроде бы уже не видно после того, как она тщательно вычистила подметки. Да и вообще, один процент из миллиона, что ее сумеют вычислить.
Все, все, она не должна об этом думать! Все в прошлом. Туфли она, конечно, выбросит. Надо только придумать куда. Не в мусорный бак. Может, сжечь их? В аду…
Так трудно гнать от себя мысли. До судорог. Но Вера Дмитриевна Голубева – женщина волевая и очень, очень сильная! Она была в Москве, да, в Москве… И никуда не уезжала. Вот только как ей обеспечить себе алиби?
…Накрыла на стол, надела его любимую мужскую рубаху в голубую полоску, белые льняные штаны, волосы уложила в высокую прическу, села на диван, включила телевизор и стала ждать Василия. Где же он, когда же наконец закончится его шахматная партия? С кем он играет? О чем думает, кроме ферзей и пешек? И почему его не тянет домой?
Когда за окном послышался шум подъехавшей машины, Вера вдруг поймала себя на мысли,
Он шел по садовой дорожке, затем не спеша поднялся на крыльцо, и Вера почувствовала, что страх и внутренняя боль ее отпускают, она успокаивается, радуется его приходу.
Она распахнула дверь, улыбнулась ему, хотела сказать, что поджидает его давно, что соскучилась, не могла дождаться, когда он закончит свою партию, а на столе его поджидает вкусный, приготовленный ею ужин, но не успела.
Он, увидев ее, вдруг замер, всматриваясь в ее лицо (при этом он показался ей слишком бледным, лицо его словно было вырезано из белой бумаги), и сказал тихо:
– Я знаю… Вернее, я знал, что ты ездила туда. Все знал – и молчал, мне было интересно, как пройдет ваша встреча, о чем вы будете разговаривать? Я не остановил тебя потому, что мне и самому хотелось, чтобы вы наконец познакомились. Но я не знал, не знал, что ты на это способна…
– Вася!
– Это ты убила его, я знаю… Больше некому. Я ненавижу тебя, поняла?! Завтра утром меня уже здесь не будет.
И, оттолкнув ее в сторону, он прошел мимо нее. Вера услышала, как где-то в глубине дома резко хлопнула дверь.
2010 г.
К брату он летел на самолете. И ему казалось, что самолет летит очень медленно, он словно издевается над ним и нарочно сбавляет скорость. А что, если Денис еще жив? Может, врачи чего-то недоглядели и решили похоронить его живым, а он просто в коме?
Но Антонина Петровна ясно сказала по телефону, что он умер.
Антонина Петровна – соседка Дениса. Человек, которому Денис доверял. У него не было близких друзей-приятелей, Денис общался лишь с ним, своим единственным братом, и еще с Антониной Петровной. Хотя вряд ли отношения Дениса с соседкой можно назвать дружбой. Нет. Просто так сложилась жизнь, что одно время ей очень нужна была его помощь – у нее умирал муж, и она обратилась по-соседски к малознакомому человеку, Денису, чтобы он помог ей перевернуть мужа, сделать ему сложные и тяжелые перевязки, потому что бедный старик буквально начинал гнить заживо… Боль этой женщины не оставила Дениса равнодушным, и он, жалея соседку, отозвался на ее просьбу о помощи. Потом, когда ее мужа не стало, Денис тоже стал обращаться к ней с небольшими просьбами, связанными с хозяйством. Василий знал все это от самого брата, с которым они часто перезванивались и были в курсе дел друг друга. Они могли подолгу разговаривать о каких-то бытовых мелочах, мечтать, рассказывать друг другу обо всем, произошедшем с ним за неделю или даже за один день, строить планы на ближайшее будущее, обсуждать проблемы или радоваться успехам друг друга. Голос Дениса был для Василия голосом его семьи – родным голосом, ниточкой, которая крепко удерживала его в этой жизни. Мнение Дениса было для него чрезвычайно важно. Так, например, когда Василий принял наконец решение жениться на Рае и поведал об этом брату, Денис сразу сказал ему, что без любви ему будет трудно жить с ней – она невольно будет раздражать его одним лишь своим присутствием. Денис попытался объяснить ему, что такое любовь. Рассказал, как он познакомился со своей первой женой и почувствовал, как сильно бьется сердце, когда он видит ее, как он весь наполняется счастьем, разговаривая с ней… Он в подробностях описывал все свои любовные переживания и тот восторг, который он испытал, когда та женщина ответила наконец согласием.