Призраки
Шрифт:
Дэвид судорожно глотнул.
— Вам требуется моя помощь? — услышал он собственный вопрос.
— Терри? — тихо спросила женщина.
Он смущенно взглянул на нее, не понимая, что происходит. Когда же она произнесла незнакомое имя во второй раз, он справился с собой и заговорил:
— Нет, извините, вы ошиблись. Я…
И оборвал себя, вздрогнув от неожиданного звука, слишком похожего на рыдание, а может быть, на подавленный вздох. На мгновение ему показалось, что женщина сейчас разразится плачем.
— Вы… Вы живете где-нибудь неподалеку? —
Темные глаза не отрывались от него. Она не отвечала.
— Мисс?..
Она чуть смежила веки, будто преграждая путь его взгляду, и тотчас на ее лице воцарилось выражение глубочайшего разочарования. Примерно полминуты женщина стояла совершенно неподвижно и отрешенно, как будто побежденная очевидным горем. Затем вдруг распахнула глаза и снова в упор взглянула на него.
— Я живу чуть дальше по берегу моря, — заговорила она. — Сразу за тем высоким утесом.
Она опять сделала несколько коротких шажков по направлению к нему, не отводя глаз от его лица, будто стремилась уверить себя, что он действительно не тот, кого она искала. Под ее пристальным взглядом Дэвид ощутил, как нарастает в нем чувство внутреннего дискомфорта.
Вдруг незнакомка улыбнулась, и у него во второй раз занялось дыхание, столь потрясающим был эффект. С самой далекой юности, лет с двадцати, он не реагировал с такой силой на призыв откровенной физической красоты. Сейчас он отозвался на него всем существом — перехваченным от волнения горлом, заметавшимся сердцем. Молодая женщина была необычайно привлекательна, ее красота скорее принадлежала царству мечты, чем действительности.
— Прошу прощения, — произнесла она. — Я не хотела пугать вас.
— А я… — Он сконфуженно замолчал, обнаружив, что собирается сказать: «А я прошу у вас прощения за то, что я не Терри», и кашлянул, прочищая горло. — Что вы делаете здесь? — закончил он неловко начатую фразу.
— Я увидела свет на втором этаже, — объяснила женщина, — и подумала… — На минуту сожаление снова отразилось на ее лице, но она прогнала его улыбкой. — Мне был знаком художник, который жил здесь прошлым летом, — пояснила она. — Я как раз вышла на вечернюю прогулку, когда вдруг увидела свет в коттедже и подумала, что он, должно быть, вернулся.
Дэвид понимающе кивнул, не в силах отвести от нее глаз. Когда же она замолчала, он вздрогнул, будто разбуженный от грез, и тут же смутился оттого, что таращится на нее, как школьник, ослепленный женской красотой.
— Это его звали Терри? — произнес он первые пришедшие на ум слова.
— Да, — ответила она. — Терри Лоуренс.
— Понимаю. — Дэвид с энтузиазмом закивал, думая про себя: «Боже правый, до чего же она красива!», и, снова пошатнувшись, напрягся, сохраняя равновесие. — Наверное, это тот самый художник, который написал картины, что развешаны внизу? — спросил он. — То полотно, что висит над камином, и миниатюры над лестницей?
Женщина кивнула.
— Да. Разве они не хороши?
— Очень хороши. Как раз нынче
Глаза незнакомки смотрели пристально, заставляя его смущаться. Наконец она нарушила молчание:
— Извините, что так смотрю на вас. Это оттого, что вы сильно напоминаете Терри.
Дэвид не мог ни объяснить то странное удовольствие, которое вызвали у него ее слова, ни преодолеть его. В его голове царил хаос легковесных ответов, и он обнаружил, что буквально разрывается между привычкой избегать любых промахов и стремлением непременно озвучивать фразы.
Женщина избавила его от необходимости незамедлительно подыскать ответ на ее реплику:
— Вы хотели бы узнать мое имя?
— О да, конечно.
Неужели это его собственный голос — такой хриплый, такой взволнованный?
Незнакомка приблизилась и подала руку, которая в лунном свете казалась почти прозрачной.
— Меня зовут Марианна.
Словно во сне, Дэвид взял ее руку в свои. Женщина стояла так близко, что не смотреть на нее было невозможно.
— Что вы так смотрите на меня? — спросила она.
— Вы так… — не договорив, он умолк.
— Так?..
Он набрал побольше воздуха в грудь. Неужели ему не удастся окончить фразу? Она стоит так близко к нему и ждет. Ее тело и лицо кажутся высеченными из мрамора безупречной чистоты.
— Я хотел сказать, вы так прекрасны, — договорил он.
Пожатие руки Марианны медленно, но неукротимо становилось все крепче и крепче. Вот оно уже стало таким сильным, что ему кажется, будто их пальцы слились и стали одним целым. В этот момент она заговорила, но ее слова показались ему лишь неразборчивым шелестом.
— Что? — смущенно переспросил он.
— Вы не назвали мне своего имени, — повторила женщина.
— А! — Он моргнул и сконфуженно поморщился. — Извините. Меня зовут Дэвид.
По каким-то неуловимым причинам ему показалось излишним называть свою фамилию. Марианна и Дэвид — вполне достаточно.
До него вдруг дошло, что он продолжает держать ее пальцы в своей руке. С неуверенной улыбкой он разжал руку и стал подыскивать подходящую ремарку.
— Поэтому вы… вы и подумали, что Терри Лоуренс вернулся?
Она опять кивнула.
— Я ведь ждала его.
— Но связи вы с ним, выходит, не поддерживали. — Дэвиду оставалось только надеяться, что его любопытство не покажется ей таким очевидным, каким оно казалось ему.
Марианна отрицательно покачала головой.
«Это хорошо», — подумал он, и эта мысль почти напугала его. Он постарался улыбкой замаскировать всплеск неоправданной радости. Ее ответная улыбка вызвала дрожь в его теле. Она словно лучилась каким-то неизвестным сиянием.
— Вам бы хотелось увидеть картину, которую он подарил мне? — послышался ее голос.