Призванная быть любимой
Шрифт:
– Я буду думать. Пойдем кушать нас заждались, – ответила я. Его рассказ мне многое пояснил, но простить его я не готова.
За столом нас встретили с заинтригованными лицами, но я молча наложила себе овощей и мяса и с удовольствием начала уплетать. К тому же из кибиток достали мой любимый местный капучино, и Рей приготовил мне кружечку горячего напитка, поэтому я просто наслаждалась завтраком, попутно переваривая обилие информации.
Мы все вместе пошли к Делане, чтобы узнать, где можно приобрести продукты в дорогу. Делана была задумчива.
– В этом году был не самый лучший урожай, а накопители на ближайшем
– Конечно. Мы с удовольствием Вам поможем, – выступил Ворс.
Что-то в этой истории мне показалось надуманным, но я отогнала сомнения. Все-таки Делане и Ададжи я безоговорочно верю. Поэтому, не потратив на сборы и часа, маги вместе с ирлингом отбыли на сутки чинить накопители.
Мы остались с нагами одни. Я понимала, что это удобный случай поговорить и уладить все наши разногласия, но из чисто природной вредности всячески избегала общества моих змеев. Стоило им решится заговорить я просто вставала и уходила. И это уже действительно было смешно с моей стороны, поэтому решив, что хватит валять дурака, я направилась к комнате мужчин. Я уже занесла руку, чтобы постучаться, но замерла услышав гневную речь Шайша:
– Это безнадежно, она специально избегает нас! За что? Что мы плохого сделали? Даже этого убийцу Алексета она выслушала, а нас не хочет.
– Шайш успокойся и возьми себя в руки. Из-за проснувшихся отцовских инстинктов ты стал невозможным. Ей нужно время, не сердись. Мы объясним, и она поймет, что у нас не было возможности рассказать, что тогда она бы не поверила. Просто я неправильно выразился от гнева, - успокаивал его Соаш.
– Нет. Она просто нами играла. Не могла она любить и уйти только из-за этой глупости. Мы для нее как и для всех магов недолюди или полугады. Только мы ее любим, а она …
На этом мое терпение закончилось и, ворвавшись ураганом в комнату, я ударила Шайша по лицу. Мы стояли и смотрели друг другу в глаза с дикой яростью. Было больно и обидно видеть в глазах моего черного змея такие эмоции, и я расплакалась и убежала.
Побежала я к ручью. Еще после ссоры с Ададжи я облюбовала там красивую поляну с раскидистым деревом. Сидя по деревом я успокаивалась, но поскольку врать себе не умею, признавала частично слова Шайша. Я была сильно не права с моими змеями, и последнее время часто обижала их ни за что. Просто потому, что мне самой было больно. Но я их очень любила и восхищалась. Какие еще недолюди или полугады?! От сильного эмоционального напряжения у меня дрожали руки. И я решила выкричать свой гнев и пустую обиду, поэтому запела песню «В самое сердце». Пела, что называется с отдачей: выгоняя из сердца боль пустых обид и почти срывая голос от напряжения.
Как только затихли последние аккорды со спины меня обнял Шайш. Осторожно, опасаясь, что оттолкну или ударю. Повернулась и сдавила в объятиях моего черного змея так сильно как могла.
– Прости меня. И ты и Дей и Соаш простите если сможете. Мне было больно, хотелось наказать весь свет за эту боль. Мне правда жаль, вы этого не заслужили. Я вас люблю. Для меня вы волшебные наги, удивительные, сильные, красивые и гордые. И я никому не позволю Вас оскорблять. Вы мои мужья, если простите, – сказала я глядя в глаза Шая.
Он застонал и стал осыпать
Больше мы ничего друг другу не сказали. Я умирала от нежности и восторга в руках моих змеев. Мой огненный во всех смыслах Дейшир - с ним я сходила с ума от бешеной и неудержимой страсти. Искусный и томный Соаш заставил меня познать такие острые грани удовольствия, что мой крик, наверное, слышала вся деревня. Шайш – он, казалось, растворился во мне полностью, въелся под кожу так, что я не могла разделить, где заканчивалась я, и начинался он.
До утра мы не спали. Когда заканчивалась страсть, начиналась нежность. Я гладила, ласкала своих змеев, а они меня. В перерывах между близостью мы говорили, смеялись, дурачились. Я изучала их гибкие хвосты, а они светились от счастья. Мне было настолько хорошо, что хотелось, чтобы эта ночь длилась вечно, но усталость взяла свое, и я уснула.
Проснулась уже глубоко после обеда одна и жутко голодная. На улице был солнечный теплый день. Пошла на кухню, а там суетились с готовкой все семеро мужей. В комнате витал сногсшибательный аромат жаренного мяса, овощных салатов и свежего хлеба.
– Всем привет, – лучезарно улыбнулась я и направилась к «прощенным» мужьям за поцелуями.
– У меня есть идея: пока вы не накрывали на стол, давайте соберем продукты возьмем подстилку и пойдем на поляну у ручья. Там очень здорово. Просто проведем время вместе.- предложила я перецеловав всех с кем могла себе это позволить.
– Хорошая идея, – радостно отозвался Ададжи.
До самого вечера мы отдыхали на природе. Резвились как дети. Я каталась на нагах. Соаш на радостях даже Рея покатал. Ададжи принес мяч и все вместе мы играли в выбивного, правило которого я объяснила. Но все хорошее заканчивается и на закате мы направились домой.
Оказывается, пока я спала, мужчины подготовили кибитки и мы готовы отправиться дальше на рассвете. Покидать деревню мне очень не хотелось, я предпочла бы жить здесь, но это было не возможно. Таков завет Лиры. И вот, на рассвете, мы тепло простились с Деланной женщинами и Мортом с Зондаром, и направились на дорогу к окраине Вечного леса.
Глава 5
Алексет Дорр.
Мы ходко продвигались по западному тракту к выезду из Вечного леса. Юля ни меня, ни Ворса больше не избегала, но и не приняла. После памятного разговора в деревне я полюбил эту девушку еще сильней, если это вообще было возможно. И дело не в том, что она позволила мне все объяснить, а в ее силе воли и остроте ума. Она пересилила свою обиду и боль и постаралась понять. Выслушала, хотя могла уничтожить. Теперь все мои мысли были только о том, как снова заслужить ее любовь и уважение, не потому что я до дрожи в коленях хочу ее, а потому что не могу представить свою жизнь ни с кем кроме нее. Я не знаю ни одну женщину, которая провела три часа на кухне, чтобы накормить нас с дороги, я даже не слышал, чтобы кто-то из них готовить умел. Не позволяет унижаться, хотя даже Ададжи думал, что эта раболепие ее порадует, но нет, она даже разозлилась. Оказывается ей просто нравиться легкая постельная игра, а не наша зависимость. Несмотря на то, что мы связаны с ней древней клятвой, превращающей нас практически рабов мы никогда не чувствовали себя настолько равными женщине.